— Гермиона, почему ты скрываешь свои чувства? — вопрос Полумны застал девушку врасплох и гриффиндорка вздрогнула, будто от удара током.
— Ты о чем? — косить на дурочку было тяжело, особенно с учетом репутации заучки и умницы.
— Один зеленоглазый за чужим столом украл твое сердце?
Ее пронзительные голубые глаза уставились на гриффиндорку с укоризной. В такие момент Грейнджер хорошо понимала, почему подруга учится именно на Рейвенкло. Чувствуя, как лицо заливает краска, Гермиона закачала головой в разные стороны и нервно ответила:
— Нет, просто у нас с ним одно задание по зельям и теперь думаю, как мне найти к нему подход, чтобы не ссориться и…
— Не думаю, что у вас будут причины для ссор.
— Ох, я надеюсь, Полумна. Очень надеюсь.
Но что скрывать, поджилки рядом с Ноттом тряслись пуще обычного.

Гермиона чувствовала, как Нотт аккуратно скользит в ее голове, но нерешительно трется возле воспоминаний о нем. Закусив нижнюю губу, она ждала его решения. Однако, он умудрился переключить ее внимание, когда схватил девушку за руку и опрокинул на спину на кровать. Вес его тела приятно придавил ее к матрасу, повторяющему изгибы ее тела. Глядя на Нотта исподлобья, девушка боролась с собой как могла, пытаясь отсрочить неизбежное.
— Если хотел, то почему не взял, когда была такая возможность? — Гермиона хмурит бровки, совершенно не понимая его. Нотт словно закрытая книга с тысячью обложек, каждая выбирается и надевается именно в тот момент, когда меняется его настроение. Чаще всего, конечно, эти обложки были темными, таинственными, пугающими. Но он слишком походил на своего главного учителя в жизни — Северуса Снейпа. Тот тоже предпочитал такое одеяние любому другому, скрывая свою истинную натуру за обычной тьмой.
— Вопросов? Каких вопросов? Ты ведь и так знаешь все, о чем я думаю, что я чувствую и даже где нахожусь в любой момент времени. — Закусив губу, Гермиона пытается сдержать стоны от того, как именно Нотт прикасается к ней. Она чувствовала у себя между ног его естество, находящееся в полной боевой готовности. Несомненно, ей льстил тот факт, что мужчина желает ее, но отчаянно сама хотела большего. Гермиона Грейнджер хотела овладеть не только телом мужчины, который мало помалу крадет ее слабое сердце, но и украсть все его мысли, желания и надежды на светлое будущее.
Гермиона остервенело тянется к пуговицам на его рубашке и начинает расстегивать, внимательно наблюдая за тем, как его взгляд ловит движения ее грудей. Не выдержав ее медлительности, Нотт срывает ненужный элемент одежды через голову и позволил своей пленнице рассмотреть себя получше. Шрамов у Теодора Нотта было предостаточно, отчего у Гермионы перехватило дух. Да, шрамы красят мужчину, но в ее янтарных глаза отразилось мимолетное беспокойство. Именно этого она боялась, когда месяц не знала о нем ничего – подобного рода последствий. За окном война и они в любой момент могут умереть, будучи пешками сложившейся системы.
Мужчина срывает стон с ее губ, когда прикасается к ее разгоряченному, готовому для него лону. Она выгибается под ним, срываясь на стоны наслаждения, еще более громкие, чем в тот раз. Одаривая девушку нежной лаской, Нотт с упоением ловил каждую эмоцию на ее лице и Гермиона прикрыла глаза, позволяя ему быть главным.
— Ясно, — утвердительно кивает она прежде, чем ноги сводит сладкой судорогой и она елозит под ним, виляя бедрами вверх вниз, нанизывая себя на длинные пальцы Теодора. От его слов дыхание в зобу сперло, будто Нотт только что признался ей в любви. Он ее не отпустит. Он ее не оставит. А другого ей и не было нужно…
— Я знаю, что ты не сделаешь мне больно.
Запустив пальцы в его растрепанные волосы, Гермиона сжимает кулак у него на затылке и притягивает к себе, крадя желанный поцелуй. Она льнет к нему словно кошка, получая разрядку даже от того, каким влажным он делает ее ротик. Сейчас девушка не чувствует себя пленницей, она чувствует, что завладела им и не может игнорировать тот факт, что он сам накидывает себе петлю на шею… не трахая, а занимаясь любовью с той, кого в его мире следует истреблять.
— Ты уверен в том, что делаешь, Нотт? — шепчет Гермиона, разрывая поцелуй. От слабости после ласк, мужчина утыкается лбом ей в плечо, продолжая касаться языком ее тонкой кожи и одаривая каждое доступное ему место новым укусом. — Уверен в том, что не пожалеешь?

Для нее этот день стал самым большим откровением.
Во-первых, она точно и безоговорочно все эти годы любила одного и тоже человека. Теперь стало ясно, почему признание Рона в любви не возымело никакого эффекта. Для нее даже тогда существовал только один мужчина, хотя она отчаянно пыталась откинуть эту мысль подальше.
Во-вторых, Трелони явно прогадала на счет ее сухости, потому что Нотт опытным путем узнал, насколько может быть влажной от возбуждения Гермиона Грейнджер.
В третьих, теперь ее женская интуиция просто кричала о том, что чувства у них взаимны. Нет, он не сделает ей больно не потому, что обещал, а потому что сам того не хочет.
— Теодор Нотт, ты — дурак! — смеется Гермиона и льнет к нему с поцелуем в лоб, покуда мужчина изучает кожу на ее шее. — Я бы не смогла тебя ненавидеть, даже если бы это случилось тогда.
И на то были свои причины. У нее был месяц, чтобы разгадать состав зелья, который применил Забини. Он использовал особый ингредиент, который заставляет желать не просто разрядки, но и человека находящегося рядом. Однако, есть один побочный эффект, о котором слизеринец не знал. Если между людьми, на которых оно используется, имеется эмоциональная, любовная связь — действие его усиливается и начинает работать не только на гипоталамус, который отвечает за сексуальное влечение, но и две структуры головного мозга, в частности островковая доля и полосатое тело, ответственные за превращение сексуального желания в любовь. В случае с Грейнджер это подействовало с двойной силой.
Щелчок и Гермиона ощущает, как ошейник сползает с нее. Дыхание перехватывает от ощущения, когда ее магия будто возвращается, опоясывая хозяйку с новой силой. Она удивленно смотрит на улыбающегося Теодора и смущенно трогает свою шею, удивляясь его доверию.
— Думаю, ты и сам догадываешься что к чему… — задумчиво отвечает девушка, с откровением глядя в глаза цвета весенней листвы, после чего склонилась к нему и увлеченно поцеловала. Здесь не было требования, не было благодарности или чего-то еще, а только всеобъемлющая женская ласка и нежность. Казалось, что без этого «украшения» она перестала быть пленницей. Что они просто пара, которая пожелала уединиться. И только благодаря этой маленькой иллюзии, Гермиона почувствовала себя еще больше окрыленной.
Оторвавшись от девушки, Нотт неожиданно позвал в покои эльфа. Гермиона была готова сгореть со стыда и даже пыталась прикрыться, пока мужчина отдавал приказ Тинни и выпил зелье. Раскрасневшись, девушка буравила его обвиняющим взглядом, а он только насмешливо продолжал ластиться к ней. Дерзко ухмыляясь, он перехватывает девичью ладонь и помогает запустить ее к себе в трусы. Наверное, он предполагал, что она смутиться и побоится прикоснуться, но Грейнджер была настроена решительно, а потом быстро и крепко сжала его член. Мягкий и теплый, Нотт толкнулся ей в руку, почти что рыча, а на лице девушки расплылась довольная улыбка. Теперь, он в ее власти.
— Не пожалею, — шепчет она, покуда он раздался и лег к ней.  Невольно выгибает спину, еще больше подставляя Нотту свою оголенную грудь, которая твердостью отвечает на его ласку. Стоны срывались с ее губ будто одним сплошным потоком, а он продолжал засасывать ее соски, дразня и подхватывая под поясницу, обнимая тонкое  тело одной рукой.
Ему хватило одной фразы, чтобы толкнуться в нее и почти войти. Гермиона вздрагивает и доверчиво прячет лицо в его плечо. Ощущать мужчину внутри оказалось довольно болезненно, но когда Нотт дал ей время привыкнуть, зацеловывая припухшие губы, очерчивая подбородок и спускаясь к шее, ей стало легче. Почти приятно. Гермиона в ответ пробовала на вкус его кожу. Она лизнула его челюсть и втянула кожу на горле и заставила его зарычать, оставляя на том месте засос.
Мужчина начал двигаться резче. Каждое движение внутри нее было похоже на разряд тока, и он мог чувствовать, как девичье тело в его руках пронзает мелкая дрожь.
Реакция Нотта была благоговейной и явно не той, которую ожидала увидеть Грейнджер. Прикрытые глаза, сжатая челюсть, хаотично-блуждающие движения рук и спокойный, но методичный темп. Потом он подхватил ее под бедра и ускорился до тех пор, пока не заставил простонать девушку настолько громко, что можно было услышать и в Холле.
— Теодор, — прошептала девушка ему на ухо, обхватывая мускулистые плечи и держась крепче. — Можешь сильнее, если хочешь. Мне уже не больно…

Отредактировано Hermione Granger (2023-12-13 17:51:04)

Она никогда не позволяла собой командовать, манипулировать и тем более ставить на колени. В прямом и переносном  смысле. Однако, Нотт влиял на нее настолько сильно, что ей самой хотелось прогнуться под него, для него, из-за него. Этот факт было слишком сложно признать. Но теперь, когда все случилось, Гермионе вдруг стало ясно почему. Нотт крепко сжимал её ягодицы, вдалбливаясь резче, жестче, сильнее. Он делал так, как просила девушка и не забывал и о ее удовольствии. Ласкал горошину ее наслаждения и благоговейно жмурился, когда Гермиона начинала биться в экстазе, подмахивая бедрами еще сильнее. Она и знать не знала. что мужчина может быть таким…
С жадностью ловя его рот, она скользила языком по белоснежным зубам и заставляла Нотта улыбаться, излишне больно кусаясь за нижнюю губу. Даже сейчас, когда по факту Гермиона вся в его власти, она продолжала напоминать о том, что любит сопротивляться.
Взгляд из-под дрожащих ресниц, которым одарил ее Теодор, когда кончил, был самой лучшей наградой в ее жизни. Благодарный, восхищенный, требовательный. В зеленых глазах читалось, что он не отдаст ее никому. И Гермиона верила. Безропотно. Мало кто из его дружков мог похвастаться такой покорностью, которую смог получить Нотт. А все просто потому, что он не просто брал ее, как очередную шлюху, а любил и это чувствовалось в каждом движении. Кусает за плечо и тут же зализывает это место. Оглаживает теплыми ладонями грудь. Хватает за задницу с такой силой, что можно кончить еще раз от очередного шлепка. Наверное, мужчина был очень удивлен тому открытию, что Гермионе нравится, когда ее так наказывают.
Блять.

— Укусила, — согласно кивнула девушка и с довольной ухмылкой, прошлась пальчиками по месту укуса. — И не ври, что тебе не понравилось.
Не успела она договорить, как Нотт перевернул ее на живот и огладил покрасневшие ягодицы, наслаждаясь их багровым видом.
— Кажется, что это моя самая эрогенная зона, — смущенно улыбается она и подгребает подушку сбоку, утыкаясь в нее лицом.
Нотт вскользь упоминает, что скоро опять состоится эта блядская вечеринка и настроение тут же уходит в минус. Будто не они только что занимались любовью, получая свою дозу эйфории.
— Знаю, просто рядом с тобой я забываю о том, что на самом деле я пленница и грязнокровка, — признание далось ей с трудом, будто язык только что клеймили и он ужасно распух. Хотелось, чтобы в момент ей отшибло память и можно было бы просто наслаждаться друг другом, не думая о чем-то другом.

— Тео! Тео! — кричит Гермиона и трясет его за плечи, в грубой попытке разбудить. Мужчина так сильно кричал во сне, что девушка испугалась и подумала сквозь сон, что на них напали. Укутанная в простыню, она стояла над ним и ласково гладила его по линии челюсти, в ободрительном жесте, зацеловывая лоб, скулы, губы. Слезы предательски катились по щекам и девушка понимала, что именно он сейчас видел.
— Ты видел то, что с тобой сделают, раз ты относишься ко мне как к… — Гермиона нервно сглотнула, пытаясь подобрать подходящее слово для определения ее статуса для Нотта, но не смогла, поэтому просто замолчала. Она ладошкой убрала его влажные волосы со лба и аккуратно помассировала кожу головы, пока Теодор пытался осознать, что сон закончился и она рядом.
— Иди сюда, — шепот обжег его ухо и Гермиона заняла позицию полулежа, притягивая Нотта к себе. Позволив мужчине устроится головой на ее животе, она гладила его по волосам, накручивая курчавые пряди на палец и тихо добавила: — Не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня.

Теодор Нотт имел очень интересное свойство быть опасным, но при этом казаться ангелом во плоти. Вот, он обнимает тебя, льнет, словно маленький котенок, а поднимает взгляд, полный обвинительных ноток, от которых мурашки по коже. Гермиона хорошо знала, что на самом деле он никогда не был хорошим, но был верен своим принципам и людям. Он никогда не был праведником, но всегда поступал по совести. Он не был самым сильным и влиятельным, но его к мнению  прислушивались. Он сам себе заработал репутацию, уважение и доверие со стороны других пожирателей. Но при этом Нотт не считал Гермиону подножной грязью как другие. Рискуя всем, позволил ей вновь почувствовать себя собой. Можно ли считать это жестом доброй воли и безграничным добродушием? Нет. Потому что через мгновение он уже может открутить любому голову за непослушание. В том числе и ей.

— Серьги работают по принципу: нагреваются если есть проблема и становятся холодными, если все нормально, окрашиваясь в соответствующий цвет того, кто их носит. Для тех кто выберет плоские, можно будет передать короткое сообщение любому из нас.
Джордж с довольством показал всем присутствующим как работает их новое изобретение и с чувством выполненного долга обнял Гермиону.
— Без тебя, у меня бы ничего не получилось.
— Закрепи за мной зеленый, пожалуйста. — Улыбнулась Гермиона и выбрала плоские, круглые серьги-гвоздики.
— Фанатка Слизерина?
— Скорее цвет напоминает мамины глаза… — задумчиво отвечает девушка, а у самой в голове крутиться воспоминание о чужих глазах цвета весенней листвы.

Малфой появился на пороге спальни как гром среди ясного неба. Гермиона дернулась и тут же натянула на себя простынь, прикрывая все оголенные части тела. Их перепалка с Ноттом не вызывала ничего, кроме стыда и страха. И если про стыд было даже нечего говорить: занятия любовью зачастую бывают громкими, — то почему нужно было присутствовать на вечеринке ей в обязательном порядке — непонятно. Кого-то поймали? Если это так, то значит, этот пленник будет ей кем-то близким. Иначе зачем этот фарс?
— Думаете снова будет аукцион? — тихо спросила Гермиона. Она не совсем понимала как именно проходят все эти пожирательские вечеринки и, честно, не имела особого желания углубляться. Но было страшно увидеть на той блядской сцене кого-нибудь из своих.
Вдруг Панси, которая так же как и Грейнджер, должна быть без способности колдовать из-за ошейника, произносит Люмос. И свет на конце палочки послушно загорается. Глаза у Гермионы мигом округлились от удивления и она нетерпеливо поерзала на месте, в попытке не подпрыгнуть от желания узнать подробности. Ее любопытство уже должно быть порочным. Не отрывая ошарашенного взгляда от Паркинсон, она внимательно слушала Малфоя, который буквально только что признался, что ради своей подружки перешел дозволенную черту.
У меня, наверное, глюки.
Два слизеринца нарушают уже не просто школьные правила. А свод своих же законов, к которому они все так стремились. Что происходит, может кто-то объяснить?
— Но…
Нотт скользит ей в сознание и буквально отрезает девушке все пути отхода своим доверием Малфою. Прищурившись, она принимает пузырек из его рук и тут же чувствует, как по телу расползается магия. С ростом силы внутри, Гермиона расплывалась в улыбке и даже получила одобрительный кивок от Пэнси.
Никогда не думала, что буду проводить время с тремя слизеринцами, доверительно принимать их зелья и собираться на вечеринки вместе с Пэнси. Более того, спать с одним из них. Господи…
Застегнув ошейник, Гермиона протянула руку в сторону сидящих в кресле и пробормотала:
— Акцио палочка, — волшебный артефакт вылетел из рук Паркинсон и направился в сторону Гермионы, которая в буквальном смысле снова была готова начать плакать. — Я не верю…
Радостно пискнув, девушка посмотрела на Нотта, который расплылся в довольной улыбке и тут же зашептала:
— Спасибо, Малфой… — слезы по щеками предательски потекли и она обняла свои колени, чтобы спрятать лицо, содрогаясь от рыданий.

Отредактировано Hermione Granger (2023-12-15 08:24:00)

Собираться на эту чертову вечеринку было невыносимо. Казалось, что обязательно должно что-то произойти. Пэнси была нервной, предвкушая все эти сальные взгляды и тупые выпады в ее сторону. А Гермиона просто хотела, чтобы все скорее закончилось. Нотт с Малфоем держали напускное спокойствие на лицах, будто инфляция в стране их интересует больше, чем сама программа вечеринки. Держась ближе к своим хозяевам, девушки старались не привлекать внимание и просто добраться до одной из покерных комнаты и засесть там до окончания вечера. Но все же они не остались не замеченными. Завидев свою тетку, Малфой свернул в один из длинных, темных коридоров поместья, а вот Нотту и Грейнджер так не повезло и пришлось встретиться лицом к лицу с этой тварью, что гордо носит фамилию Лестрейндж.
Гермиона не могла оторвать от нее взгляда. Перед глазами мелькали образы из прошлого и Беллатрикс будто знала об этом. Насмехалась, обнажая на показ свои чернеющие зубы. Нотт ободрительно сжал ее руку, скользнув в сознании девушки и попытался смягчить эффект от появления пожирательницы, но получилось плохо — Гермиону трясло. Лишь усилием воли, она смогла опустить глаза, выражая свою покорность, скорее ему, чем этой суке. И смолчала… Мерлин, а как же хотелось вцепиться в эти патлы и вгрызться ей в глотку, чтобы сдохла поскорее, захлебываясь в собственной крови. Такой же как у той, которую она навсегда нарекла грязнокровкой.
Саднящая губа немного отвлекала от происходящего и Гермиона просто сфокусировалась на том, что делал Теодор. Подчиняясь только ему, она следовала за ним по пятам, пока они не оказались в относительно безопасном месте. Здесь не было никого лишнего, кроме Забини… Парень явно чувствовал свою вину перед другом и той, кого использовал в качестве наживки для Долохова. Гермиона почувствовало себя по истине грязной после того, как он во всем признался. Конечно, она понимала, что Блейза шантажировали, но если уж он и хотел искупить вину, то нужно было действовать по-другому.
— Хотел бы — незаметно подкинуть Нотту антидот не составило бы особого труда. — Дерзость, с которой Гермиона посмотрела на слизеринца, граничила с вызовом. Нет, дело не в том, что она вновь чувствовала магию в своих венах, ощущая себя сильнее. Нет. Просто хотела ткнуть хитрого ублюдка в свое же дерьмо. — Я знаю, что тебе мои извинения не нужны, поэтому сочтешься с Ноттом, ведь с друзьями так не поступают. Если он тебя простит, то и у меня претензий не будет.

Они толпятся у двери в болезненном ожидании чего-то страшного. Пэнси напряженно выглядывала, пытаясь хоть что-нибудь рассматреть, когда Турпин вдруг произносит то, что выбивает у Гермионы землю из-под ног.
— Джинни? — ошарашенно повторяет она, несколько раз моргнув. — Блять.
Они не пожалеют младшую Уизли. У слизеринцев больше не было возможности выкупить за бешенные деньги еще одного человека. Встряхнув головой, Гермиона поднимает опустевший взгляд на Нотта, который пытается привести ее в чувства, поглаживая ладонями по щекам и что-то шепча. Его силуэт в глазах расплывался, а вместо слов поддержки в ушах Грейнджер стоял колокольный перезвон.
— Теодор, они же убьют ее…
Рыжая всегда приносила пожирателям только проблемы. После смерти Гарри у нее словно сорвало крышу и она участвовала почти во всех рейдах. Во всю использовала непростительные и была готова костьми лечь, лишь бы смерть возлюбленного была не напрасной. Зная ее, девушка не переживет плен. Тем более находясь в лапах этих ублюдков, а не Нотта или Малфоя.
— Пожалуйста, пошли на аукцион, ей будет легче, если она увидит, что со мной все в порядке.
Хорошо понимая, что сейчас, в этом логове змей, она ничем не может помочь подруге, Гермиона хотела хотя бы увидеть ее. Дать понять, что сможет связаться с ней, если они будут знать, кто ее выкупит.
— Хоть бы не Долохов…
Нотт нехотя, но выполнил ее просьбу, направившись в сторону нужного зала. Гермиона вышла из-за больших, тяжелых штор и увидела на сцене ту маленькую, рыжеволосую девочку, которую знала последние лет десять. Сердце пропустило несколько ударов. Она не слышала ни ставки, ни сальные шутки присутствующих “мужчин”. Ничего. Сосредоточившись на том, что хочет помочь Джинни, она случайно скользнула в сознание девушки и ее словно окатило холодной ненавистью и страхом.
“Джин, не сопротивляйся. Не давай им повода причинить тебе боль.”
Рыжеволосая вздрогнула и начала искать глазами ту, чей голос слышала в своей голове. Гермиона даже не смогла улыбнуться, когда их взгляды встретились, слыша в ответ только:
“Им осталось не долго. Мы готовились тебя спасти, но все изменилось, когда Яксли оглушил меня. Рон, Джордж и Виктор здесь. Они под оборотными.”
Глаза гриффиндорки испуганно расширились и Грейнджер уставилась на Нотта, пытаясь что-то сказать, как вдруг в зале прозвучал оглушительный взрыв. Снесло одну из стен и очень многих убило разлетевшимися камнями. От ударной волны Гермиона завалилась на Нотта, которого успела оттолкнуть в сторону, сбивая с ног. Во всей суматохе она только и успела сказать ему:
— Наши здесь.
Спустя мгновение в комнату сыпанули порошок мгновенной тьмы. Вокруг были слышны крики, возня и отборный мат. Во всей этой черноте Гермиона пыталась встать так, чтобы не отпустить руку Нотта и прижалась к нему всем телом, когда прогремел еще один взрыв. Серьга горела как адское пламя, разгораясь зеленым и привлекая к себе внимание сквозь черноту как звезда в ночном небе. Нотт успел перехватить руку Малфоя, обнимающего Паркинсон в темноте и тут она услышала крик:
— Гермиона там!

Все происходило так быстро, что Гермиона даже не успела среагировать на очередной взрыв, как Снейп оказался рядом и протягивает ей портключ. Сильнее сжав руку Теодора, девушка быстро хватает протянутый кулон и их уносит в пространстве. Оказавшись к холодной воде, ее сознание будто пришло в себя и теперь она действовала рационально и логично, как и ранее. Будто за одно перемещение вернулась та, старая Грейнджер.
— Когда ты успел ее взять? — с удивлением спрашивает Гермиона, но после истошного крика Малфоя, ей уже было все равно, что Нотт сохранил ее волшебную палочку, потому что вид окровавленной Пэнси выбил все мысли о чем-то другом.
Гермиона бросилась к ней, осматривая тело с ног до головы и понял, что ей во время перехода расщепило бедро. Была задета главная артерия и поэтому кровь хлестала слишком сильно. Паркинсон была бледная как смерть. Невозможно было сказать сколько крови она потеряла пока они плыли.
— Снимайте галстуки, живо! И найдите крепкую палку поблизости, — Нотт с Малфоем хоть и были очень умелыми бойцами, способными выжить с тяжелыми ранами, но быть раненому самому и смотреть на то, как истекает кровью близкий человек — другое.
— Они здесь! Быстрее! Отойди от нее! — кричал знакомый голос, но Грейнджер не реагировала, пытаясь разобрать что происходит с организмом Пэнси на диагностических чарах.
— Сюда бы кроветворящее… — прошептала Гермиона и повернулась к остальным: — и бадьян со сном без сновидений.
Увидев на лицах абсолютное шоковое выражение, девушка оборачивается и наконец понимает, почему все собравшиеся замерли на месте. Перед ними стояли с палочками наизготовку четверо человек. Джордж, Рон, Виктор и Джинни. Они были готовы напасть в любой момент и Грейнджер тут же спохватилась, вставая с колен и оставляя почти бессознательную Пэнси без помощи, закрывая слизеринцев собой.
— Послушайте… — не успела она ничего сказать, как четыре оглушающих срываются с их палочек и попадают точно в грудь им обоим. Оглушительный крик Грейнджер кажется слышали в преисподней. Магия, которая была на постоянном контроле последние месяцы, вот-вот была готова рвануть, искрясь в вздыбленных от злости кудрявых волосах девушки.
— Уберите палочки! — рявкнула она и собиралась наложить на слизеринцев Фините, как вдруг палочка вылетела из ее рук и оказалась у Джорджа.
— Вы что творите? Они не заслуживают такого отношения! Только благодаря им я осталась жива, а не попала в руки к блядскому Долохову!
— Ты под Империусом, Гермиона, тебя надо обследовать.

Гермиона была в ярости. Почти неделю они держали ее взаперти на Гриммо, 13, в одной из комнат, лишь изредка приходя по парам переговорить с ней. Все заканчивалось одним и тем же — она кричала, чтобы они ее выпустили и отвели к Нотту. Благо хоть рассказали, что с Паркинсон все в порядке и все благодаря тому, что она тогда перевязала ей ногу крепким жгутом.
Рон объявился только спустя неделю, чтобы посмотреть в глаза той, которая защищала перед всеми пожирателей смерти.
— Гермиона, просто объясни мне, я не понимаю…
— Что понимать, Рон? Что Нотт выкупил меня за двести тысяч только для того, чтобы до меня не добралась Лестрейндж или Долохов, или еще кто. Например, Мальсибер! — рявкнула она, вскидывая руками. Казалось, что ей приходится говорить со стеной, а не с лучшим другом, который только шаркал по ковру носком, не зная куда пристроить свой взгляд. — Блять, посмотри ты уже на меня! Нотт, Малфой и Паркинсон не сделали мне ничего плохого. Более того, всячески помогали и даже вернули мне магию с помощью зелья. Если бы не они — вряд ли я бы сейчас перед тобой стояла.
— Вообще-то спасли тебя мы…
— Вообще-то, без них спасать было бы нечего.
Гермиона догадывалась, что оно бросили затею с тем, чтобы вернуть ее и решились действовать, только когда Джинни попала в плен. Конечно, она же сестра двоих и троих «спасателей»… а Гермиона так… просто под руку попала.
— Скажи мне честно, что он с тобой сделал? — голубые глаза друга наконец соизволили взглянуть на ту, что столько лет называл подругой. — Ты не под заклятием, не под зельем, но все еще продолжаешь его защищать и требуешь встречи…
— Ничего, — как можно спокойнее ответила Гермиона и сжала пальцами переносицу, чтобы не сорваться на крик: — Просто любил.
Пощечина была такой сильной, что девушка отлетела к стене. Губа треснула и по подбородку глянула кровь. Рон был багровым от гнева и тяжело дышал, возвышаясь над ней. Но вместо гнева она ощутила освобождение. Теперь он знает, а потом будут в курсе и все остальные. Плевать что будет…
«Гермиона?» — голос Нотта, прозвучавший в голове ознаменовал начало ее личного Сопротивления. Она улыбнулась, стирая ладонью кровь и поднявшись на ноги, поравнялась с Роном и взглянув тому в глаза, прошептала:
— Злись сколько угодно. Это ничего не изменит. Я всегда буду выбирать его, — парень снова замахнулся, чтобы ударит, но Гермиона юрко ушла от удара ему под руку и выхватила из кобуры его волшебную палочку. Оглушив Уизли настолько сильно, что он рухнул, отлетев куда-то под кровать, девушка вылетела в коридор и направилась в комнату, где когда-то были ее вещи. Палочка лежала в полке комода. Наверно, Джинни постаралась сохранить все на своих местах. Схватив палочку и бисерную сумочку, Гермиона продолжила свой путь в подвалы. Пройдясь по лестнице, она никого не встретила, а значит, этот визит к ней был полной инициативой Рона. Придурок. Сплюнув кровь на пол, она прошептала:
— Акцио палочки Нотта, Малфоя и Паркинсон.
Их, как всегда, просто держали в письменном столе Сириуса, как и другие артефакты, которые не считались сверх важными. Перехватив палочки, девушка спустилась в подвал и подсветила себе путь Люмосом.
— Теодор, — прошептала, разглядывая камеры. Шаги эхом раздавались по помещению. Вокруг так тихо, что было страшно его не найти.
— Я здесь…

Нотт выглядел паршиво, но как только он увидел ее сквозь решетку, то сразу просиял счастливой улыбкой. Этого хватило, чтобы сердце Гермионы затрепетало снова, ибо эту неделю, покуда она не знала, что с ним, оно буквально не знало как биться и делало это скорее по привычке. Открыв двери камеры, девушка бросилась в его объятия, носом зарываясь в его грудную клетку и старалась сдерживать слезы. Льнув к нему, как кошка, соскучившаяся по хозяину после долгой разлуки, она встала на носочки, обнимая Нотта за шею, в дурацкой попытке сделать его еще ближе к себе.
Однако, долго нежничать было нельзя. Рон мог очнуться в любой момент, поэтому они вместе слаженно нашли Малфоя и отправили его вместе с Тинни. С Паркинсон оказалось сложнее, потому что ей все еще болела нога. Гермиона сочувственно поджала губы и протянула девушке свою руку, как вдруг послышался грохот. Она могла узнать эти шаги из тысячи, даже когда этот топот знаменовал разборки. В комнате появилась Тинни и Нотт приложил все усилия, чтобы они с Роном не встретились. Эльфийке хватило доли секунды, чтобы унести их в неизвестность.

Приземление оказалось довольно неплохим. Дом, в который из перенесла эльфийка, был небольшим, но выглядел потрясающе. Смахивал на маггловскую прибрежную виллу. Пэнси завыла, отвлекая девушку от созерцания нового пристанища для них четверых. Улыбка коснулась припухших губ, когда Нотт подхватил ноющую Паркинсон и заставил ее забросить руку себе на плечи. Они стояли вчетвером у крыльца дома и болтали. Так, словно нет войны, проблем и вообще ничего, что должно интересовать их сейчас больше, чем вкус свободы.
— Тинни, поставь чайник и лучшую бутылку огневиски, которую сможешь здесь найти.
Драко и Пэнси что-то говорили, шутили и даже строили планы про “залечь на дно”, а Гермиона не могла отвести взгляда от человека, которого все эти восемь дней больше всего хотела увидеть. Взъерошенный, исхудавший, бледный, он все еще пах своим дорогим одеколоном и ей снова захотелось убедиться, что он настоящий. Что он никуда не денется.
— Грейнджер, ну ты выдала, конечно, — вдруг обращается к ней Пэнси и тычет пальцем в бок, привлекая внимание. — Не ожидала от тебя подобного выкрунтаса.
Гермиона смущенно опускает взгляд, чувствуя, что не знает как ответить на подобный комментарий и просто шепчет:
— Сама не ожидала, —  Малфой перехватывает руку слизеринки и они вдвоем помогают ей взойти по ступенькам.
Усадив Паркинсон на диван в гостиной, ребята расселись по свободным местам, а Гермионе осталось только пустое кресло. Бросив на них молебный взгляд, она вдруг спросила то, что интересовало ее последнее время:
— Что было с вами за эту неделю? Мне сказали только, что Пэнси будет жить и все. Они держали меня в информационном вакууме предполагая, что это поможет избавить меня от чар, наложенных Теодором Ноттом, — с произнесенным именем, на девичьем лице просияла улыбка. Только она знала, какие в действительности чары были наложены на нее и когда.
Харизма Нотта-младшего всегда была на высоте. Ему хватало просто язвительного замечания, чтобы весь слизеринский стол катился покотом от смеха. Единственный серьезный конкурент для нее на занятиях, всегда отвечал немного лениво, будто нехотя, а сам просто наслаждался реакцией гриффиндорской заучки. А его библиотечный образ и вовсе заставлял Гермиону скулить от вопроса: “Ну почему все парни не могут быть такими?” — толкала своих мальчиков под бок и шипела, что они сюда не спать пришли вообще-то, а писать эссе по зельям.
— Меня особо ничего не спрашивали, только уточнили как работают наши с тобой татуировки по отношению к Драко и Тео, — отозвалась Пэнси.
— Допросы были, но больше по деятельности пожирателей и то, каким образом мы попали сюда, — Малфой выпрямился и сел, упираясь локтями в колени. — Не знаю почему, но они считают, что ты сошла с ума, раз помогаешь нам. Я так понял, что тебя тоже спрашивали, какого драккла ты творишь?
Гермиона кивнула и перевела внимательный взгляд янтарных глаз на Нотта, который, кажется, даже не моргнул за время разговора. Румянец вспыхнул на щеках и девушка заикаясь обратилась к нему:
— Судя по ссадинам, с тобой обошлись хуже…

Разошлись они по комнатам быстро. Гермиона решила немного умыться и привести себя в порядок, потому что знала, что Нотт обязательно заявится к ней. Не успела она выйти, как мужчина оттеснил ее вглубь ванной комнаты и закрыл за собой двери. Ладонью пройдясь по животу, он методично начал расстегивать на ней кофту, стянул футболку. У Гермионы перехватило дыхание от того, насколько горела кожа под его пальцами. Потянувшись к его воротнику, девушка начала расстегивать пуговицы, трясущимися руками, а Нотт только ухмылялся в ответ. Ей безумно нравилось как он скользил взглядом по ее силуэту: жадно, властно, восхищенно. Внутри все закипало одного только взгляда любимых глаз. Вероятнее всего, он заметил то, как светилась ее серьга, когда им помогли сбежать неделю назад и каково бы ему было узнать, что цвет был точной копией его глаз. Она не знала почему и как, но у Джорджа получилось извлечь индивидуальный цвет ауры у каждого из них,  а потому оттенки никогда не повторялись. От мысли, что она могла потерять его тогда, бросает в дрожь и девушка остервенело пытается расстегнуть его пряжку, но без помощи так и не получается. От вида старательной Гермионы, рот Теодора невольно открывается и она закусывает свою губу, в попытке не застонать от его вида.
Они разобрались со своей одеждой и Нотт ведет ее в душ, ставят под горячие струи воды. Кажется, что поставь ее под ледяную — не заметит, потому что ее внимание было сфокусировано на мужчине, который любовно оглаживал все части ее слишком худого тела. Гермиона тоже в долгу не осталась, изучая пальчиками мышцы на его груди, пресс и аккурат спускаясь к его естеству, упиравшемуся девушке в бедро. Обхватив пальцами, она поступательными движениями ласкала его член, иногда сжимая сильнее обычного и срывая стон удовольствия с губ Нотта. Через пару минут он не выдержал и развернул девушку к себе спиной. Но и в такой позе Гермиона смогла довести его до тяжелого дыхания только одним движением — вжавшись в его бедра задницей и хорошенько ею поелозив, вырисовывая восьмерку. Мужчина только рычит и, сжав сильнее соски Гермионы, в отместку оттягивая их, заставляя ее выгибаться и стонать еще громче.
— Тео, пожалуйста, — просится она и оглядывается, ловя губами поцелуй. Еще раз повторять не пришлось, потому что Нотт подтянул ее на носочки и толкнулся. Чувствовать его в себе оказывается самым приятным ощущением в жизни. Будто любовь заполняет всю ее без остатка. В ванной слышны шлепки голых тел и редкие женские вскрики.
Хватая Гермиону за горло, Нотт притягивает ее к себе и кусает за плечо, оставляя красный след от зубов. Не способная думать о чем-то еще, она полностью отдается чувствам и позволяет себе овладеть ситуацией. Вырвавшись из крепкой хватки Нотта, девушка поворачивается к нему лицом и увлекает его в глубокий поцелуй. Обняв за шею, она легко подтягивается и обхватывает его ногами, быстро насаживаясь и позволяя мужчине поддерживать ее за ягодицы.
Вздрогнув, когда оказалась прижатой к стене, девушка спускается к его шее, обводя каждый миллиметр языком и периодически засасывая кожу.
— Моя девочка… — шепчет Теодор.
— Твоя… — вторит Грейнджер и глядит на него из под полуоткрытых ресниц. Они замерли, позволяя друг другу насладиться наполненностью друг другом. Маленькая ладошка скользит со щеки Нотта, вверх по скуле, цепляет ухо и наконец блуждает в кудрявых волосах, массируя кожу головы.
— Не мог дождаться, покуда мы не окажемся в спальне? — усмехается она и совершает несколько точных движений и Нотт рычит, утыкаясь лбом девушке в плечо. — Люблю смотреть, как ты получаешь удовольствие…
Смущенная улыбка касается ее губ и она целует мужчины в голову, вдыхая любимый аромат его волос. Он выскальзывает и опускает девушку на ноги, не выпуская из объятий.

Гермиона наслаждалась спокойным уединением с Ноттом, который устроился у нее на животе. Она полулежала на кровати, чтобы видеть профиль мужчины, недавно укравшего у нее душу. Массируя ему голову, девушка улыбалась, млея от мягкости его волос и тому, насколько она ему нужна. Из-за Тинни он мог сбежать тысячу и один раз за то время, пока их держали взаперти, но он верно ждал от нее хоть какого-нибудь знака. И дождался.
Будто прочитав ее мысли, Нотт задает вопрос, который в буквальном смысле заставляет ее сердце болезненно кровоточить. Наморщив носик, Гермиона тихо простонала, не желая поднимать эту тему. Однако, он заслуживает честности, а потому когда-нибудь им все равно придется обсудить происходящее.
— Семья, да. — С грустью в голосе соглашается Гермиона и поворачивает голову, всматриваясь в пейзаж за окном, собираясь с мыслями. — Знаешь, только в семье друг другу доверяют, а не запирают в комнате, чтобы убедить в том, что ты с ума сошел, подвержен темной магии или еще чего… но никак не то, что ты говоришь правду и с собой привел не врагов.
Правда была такова, что Нотт стал для нее значит к буквальном смысле все. Она потеряла на этой войне родителей, потеряла Гарри и еще многих из тех, к судьбе которых была небезразлична. А Малфой и Паркинсон шли как дополнительное обоснование, что не все слизеринцы — мерзкие твари. Да, у каждого из них есть недостатки, как и тех, кто мнит себя праведником только потому, что он на правильной стороне. Гермиона убивала точно так же, как убивали Нотт или Малфой. Она не чуралась Авады, когда поняла, что ее никто не пощадит на поле боя.
— После смерти Гарри, я будто осталась одна. Джинни заботилась только о себе и семье. Рон ушел в себя и словно отдалился. — Гермиона коснулась пальчиком носа Теодора и прошлась по нему от переносицы, до кончика, очерчивая словно самую красивую картину. — После того, как я ему отказала, мы пытались сохранить дружеские отношения, но после вчерашнего, я не готова его простить так просто.
Облизнув губы, девушка заметила, что зрачки Нотта мгновенно расширились, словно как у хищника перед прыжком. Мужчина явно злился на то, что Гермиону кто-то ударил и теперь он точно знал кто это был.
— Пожалуйста, не переживай об этом, — Задергавшись, Гермиона переместила голову слизеринца себе на бедра и села на месте. Обхватив его лицо ладонями, заставила посмотреть на себя и прильнула с легким поцелуем, который Нотт мгновенно углубляет, надавливая ей на затылок и заставляя склониться еще сильнее, открывая рот. Девушка улыбается сквозь поцелуй, балдея от собственного выбора. Конечно, быть влюбленной школьницей — это одно. Но быть взрослой женщиной в любви — совершенно другое. Фыркнув, Гермиона слегка кусает Нотта за нижнюю губу и приоткрывает глаза, смущенно краснея.
— Он ударил меня за то, что я призналась ему, что люблю тебя…
Сердце стучало как бешеное. Она никогда раньше никому не признавалась в собственных чувствах. Теперь Гермиона была уверена, что татуировка и ритуал не имели к этому факту никакого отношения. Просто, находясь в постоянной близости к объекту своего воздыхания, чувства усилились в стократ.
Оставив невесомый поцелуй на его лбу, Гермиона встает с кровати и начинает искать в бисерной сумочке одежду. Нащупав нужную дополнительную сумку, она вытаскивает оттуда ее, бросая на пол и начинает рыскать уже там.
— У меня есть и мужская одежда тоже, если тебе вдруг нужно будет во что-то переодеться.
Нет, это были не только шмотки для Гарри или Рона. Девушка приберегла это на случай, если будет необходимость выпить оборотное. К слову, еще пара флаконов с зельем у нее есть. Одежда была разная. Как маггловская, так и волшебная. Вплоть до мантий и шляп.
Выбрав для себя черный свитер и джинсы, она передает сумку заинтересованному Нотту, после чего снова запускает руку в бисерную сумочку, выуживая оттуда любимые конверсы.
— Тео, что ты планируешь делать дальше?
Тихо спросила Гермиона, сидя на полу и натягивая кеды.

Кажется, Гермиона совсем забыла как может сносить крышу от любви, а потому не сразу заметила, что призналась в своих чувствах Нотту. Только она плюхнулась на пол, чтобы обуться до нее вдруг дошло…
“ — Он ударил меня за то, что я призналась ему, что люблю тебя…”
Блять, Грейнджер, где твои хваленые мозги?
Исподлобья аккуратно взглянув на Теодора, девушка поняла, что он все очень хорошо расслышал, потому что на его лице можно было прочитать всю растерянность этого мира.
Дура.
Сглотнув, она выжидательно продолжала медленно собираться. Ей не хотелось слышать какой-то ответ на признание, ведь их чувства могли быть слишком разными. После совместно проведенной ночи, девушка лишь убедилась в том, что в школе слизеринец не просто так ее интересует. А вот у Тео все могло быть иначе. Скорее всего, он испытывает к ней симпатию, а сильные чувства Гермионе лишь предстоит вызвать.
— Я знаю, что не ударил. Разве что отшлепал, — легкая улыбка касается девичьих губ. Незаживающая по понятным причинам ссадина начинает болезненно жечь. Гермиона про себя отмечает, что вчера поцелуи Нотта действовали на нее как нехилые седативные и обезболивающие. Сердце пропускает удар и она добавляет: — Но его я тоже понимаю. Не каждый день слышишь, что подруга отдала предпочтение врагу.
Желая сменить тему, Гермиона задает вопрос, который должен был интересовать не только их с Ноттом, но и Малфоя с Паркинсон.
— Женюсь на тебе, вероятно.
Встав на ноги, она продолжила себя вести как обычно и бросила критичный взгляд в зеркало и начала закручивать распущенные волосы в пучок, закрепляя его волшебной палочкой и вызывая вопросительный взгляд Нотта. Как вдруг, его слова эхом повторяются у нее в голове и вгоняют последний гвоздь ахуя в сегодняшнее утро. Гермиона замирает, так и оставшись с приподнятыми руками у головы. Повернувшись лицом к мужчине, она смотрит на него во всех глаза, больше похожая на испуганного щенка, чем на саму себя.
— Наверное, у тебя жар, Теодор… — Вырывается у нее прежде, чем она должна была обрадоваться сказанным словам. Маленькая ладошка льнет к его лбу, проверяя догадку девушки. И в то же мгновение в картине появляется Кантакерус. Вздрогнув, Гермиона опускается с носочков, повернувшись к портрету, и нахмурится, слушая последний новости. Эмоции сменяются на ее лице так быстро, что даже портрет восклицает:
— Представляете, мисс Грейнджер, ох, простите, миссис Нотт… он чуть не СЖЕГ нашу библиотеку!
Гермиона не обращает внимание на издевку и решительно сжимает кулаки, представляя как насадит голову ублюдка на пику.
— Не знаю как ты, Теодор, но я бы хотела надрать зад выродку.
— Осуждаю выражения, которые вы выбрали, юная леди, но поддерживаю инициативность и конечную цель! — поддакнул ей Кантакерус, чем вызвал на лице самодовольную улыбку. Не зря она провела столько времени в отстаивании собственного мнения с одним из самых упрямых чистокровных прошлого века. Вздернув носик, она хлопает Нотта по груди и перед тем как покинуть комнату, добавляет:
— Слышал? Кажется дед дал добро…
Ходи и гадай на что именно… женитьбу или отомстить за попытку угробить родовое гнездо. Нотт ведет бровью и хватает девушку за руку, не давая выйти из комнаты. Короткая перепалка с Кантакерусом приобретает все новые краски, где была упомянута даже ее предполагаемая беременность. Хлопая глазами, девушка тупо пялится в стену напротив и хаотично пытается вспомнить что вчера было и выпил ли Нотт зелье перед тем как…
Мужчина не дает ей опомниться и мгновенной закрывает портрет тканью. Задумчивый вид Тео беспокоит девушку, но она не решается спросить о зелье. Возможно, именно сейчас он думает об этом.
Беременность. Ребенок от Теодора Нотта. В спокойные времена Гермиона бы посчитала бы себя самой счастливой женщиной на свете, если бы человек стоящий сейчас перед ней сделал ей предложение, стал ее мужем, а потом отцом ее детей. Но нынешние реалии оглушительным звоном вытесняли все мысли о счастливом будущем. Она грязь, никто, рабыня, которой позволили делить постель с чистокровным. Гермионе просто повезло, что он ответил ей взаимностью. Но что дальше?
— Я бы душу продала, чтобы узнать такие ценные вещи… — с грустью в голосе произнесла она и опустила голову. — … чтобы все было иначе. Если бы я родилась чистокровной, тебе бы не пришлось оправдываться перед семьей, не нужно было бы объяснять мне прописные истины, которые ты знаешь с детства. Я одна сплошная проблема Нотт, но очень хочу, чтобы я перестала быть таковой.

Где ты захотела спрятаться?
Следы твои не останутся
Дождись, милая, всё кончится
Дожди видят, как охочусь я

Ох, Теодор. Мой милый Теодор. Твои слова трогают мое сердце, но я не хочу, чтобы ты всю свою оставшуюся жизнь после сделанного выбора оглядывался на мнение тех, что тебя окружает. В отличие от нас, гриффиндорцев, вам есть дело до социума, который вас окружает. Если мы так и не победим, то от тебя и вовсе отвернуться все, кого ты знал. Одно дело трахать грязнокровку с ошейником на шее, а другое — с обручальным кольцом на пальце. Чувствуется разница?

Нотт явно нервничает и Гермиона мгновенно сожалеет о сказанном. Однако, она сама не хочет, чтобы мужчина принимал скорополительные решения. Не сейчас. Не с пеленой влюбленности на глазах. Не с войной за спиной.
— Тео, — вдруг зовет Гермиона, когда Нотт притягивает ее к себе, обнимая за талию и утыкаясь носом ей в плечо. Вложив всю свою нежность и ласку, она гладит его по спине, переходя к шее и запуская пальцы в волосы. — Я знаю, что ты испытываешь ко мне определенные чувства. Только я слишком горда и требовательна, чтобы размениваться на что-то меньшее, чем любовь. Поэтому в твоей фразе меня не устроила только формулировка… “Вероятно” — не совсем то, что я бы хотела слышать. Но если посмотреть на ситуацию в целом, то тут даже Забини понятно, что у нас с тобой все серьезно. Вопрос лишь в том, что будет дальше… и в каком мире мы будем жить.
Гермиона прикрывает глаза, наслаждаясь прикосновениями Нотта и тем, как он старается ровно дышать, обдавая тонкую, девичью кожу своим теплым дыханием. Видя, как увлажнились зеленые, любимые глаза, она позволила ему спрятаться. Хватило пару мгновений, чтобы Нотт снова надел одну из своих масок. Маску здорового похуизма, которая была хорошим оружием для других, но не для Грейнджер. Так и не признавшись, мужчина умело переводит стрелки, уже дерзко усмехаясь собственным фантазиям.
— Я хотела бы спрятаться. Сбежать отсюда к чертовой матери. — Признается Гермиона и ловит на себе взгляд полный надежды. — Но моя душа требует мести. Вам троим придется спрята…
Не успев договорить, девушку оборвали на полуслове скрипом двери. На пороге их комнаты показалась Пэнси. Явно посвежевшая и гриффиндорка невольно заулыбалась.

Завтрак проходил довольно продуктивно. Тинни вовсю пользовалась своим положением и отношением Грейнджер, заставляя ту доесть треклятый кусок вафли, который уже явно не лез. Ко всему прочему, для Гермионы было в новинку находиться за столом в столь интересной компании, поэтому она с присущим ей любопытством поглядывала на каждого из присутствующих, подмечая детали. Паркинсон была из всех самой воодушевленной, словно ощутила наконец чувство свободы. Драко же был немного светлее тучи. Хмуры, недовольный, он ел лишь бы поесть, а не сдохнуть от голода, потому что вряд ли на Гриммо кормили так же хорошо, как эльфы в Малфой-мэноре. Нотт же был довольно задумчивым и оставалось только ждать, пока кто-то не начнет разговор.
— Мне кажется, что их больше интересовал сам ритуал, потому что они все приходили ко мне и вели себя так, будто на меня следует надеть смирительную рубашку.  Слушать слушали, конечно, но вряд ли приняли мои слова всерьез…
— Например? В чем прикол не верить тому, что говорит сама заучка Грейнджер? — удивленно спросила Паркинсон и повела угольной бровью вопросительно вверх.
— Я так поняла, что они все же сделали вскрытие тела Парвати и обнаружили очевидные следы темной магии. Скорее всего, они приняли это за чистую монету и решили, что во всем виноват связующий ритуал, а значит, я тоже “отравлена” темной магией.
Это единственная догадка, которая казалась для Гермионы адекватной и основанной на том, что она успела выудить из самых болтливых особей в Ордене. Сжав в руках вилку до белых костяшек, она кладет ее в пустую тарелку и Тинни тут же убирает стол. Сосредоточившись на своих воспоминаниях о прошедшей неделе, она поняла, что за это время никто из ее так называемых друзей не поговорил с ней о том, что на самом деле происходило в поместье Ноттов. Они бегали от нее будто от драконьей оспы.
— Мне кажется, что они хотят напасть на них так же, как и позавчера — внезапное появление, наведение шороха и произвести один точный взрыв по месту сборища пожирателей. Если это так, то они должны были поставить отслеживающее на кого-нибудь из пленных с татуировками принадлежности. Поэтому сейчас ничего не делают… просто ждут.

Отредактировано Hermione Granger (2023-12-17 23:00:23)

Гермионе было сложно упоминать о Парвати. Перед глазами так и стоял ее изуродованный труп, когда ее притащили в штаб. В тот день плакали все. Даже самые жесткие из них — повидавшие виды авроры. После тех событий, девушке казалось, что ее сердце окончательно очерствело. Что уже не будет больно. Но Гермиона сильно ошибалась. Ей было ужасно больно видеть все новые и новые имена в списках погибших. Ей было больно от того, что ей не доверяют. Было больно от того, с какой ненавистью смотрел на нее Рон перед тем, как ударить. Они изменились. Все изменилось. Никогда не будет как раньше. И от этого тоже невыносимо.
Пэнси, которая вдруг решила обеспокоится о ком-то, кроме себя, заставила Гермиону опустив взгляд. Ее вопросы были правильными, но она совершенно не знала как на них отвечать. Вздохнув, девушка откинулась на спинку стула и ложила руки на груди.
— Честно, я думаю, что потери настолько велики, что приоритеты отдаются тем, кто на свободе, — прочистив горло, она наконец высказывает то, что так гложило ее в период плена. — Все мы — просто расходный материал.
Нотт сжал ее колено под столом. Всего на мгновение, но этот жест немного приободрил Гермиону и уголки ее губ благодарно дернулись вверх.

— Неожиданное предложение, Паркинсон. — усмехается Гермиона, представляя как они втроем будут воротить нос от всего маггловского. Но несмотря на свои догадки, гриффиндорка дает согласие и начинает сборы. Для каждого из них она подобрала особый стиль в одежде, плюс минус похожий на рокерский, чтобы прохожие магглы хоть немного обходили их стороной. На удивление, Паркинсон понравились джинсы и  кожаная блузка, с пиджаком. А дерзкий макияж и вовсе привел ее в полный восторг. Для Нотта она выбрала темное пальто, футболку с принтом любимой группы AC/DC, брюки с цепью и тяжелые ботинки. Примерив на себе образ, Теодор только с довольством цокнул языком и чмокнул девушку в макушку. С Малфоем пришлось повозиться. Но спустя пятнадцать минут причитаний и нытья, он все же выбрал себе кожанку, джемпер и джинсы, очень удивляясь, что в них удобно. После таких сборов, Гермиона чувствовала себя уставшей, поэтому только поменяла свой свитер на водолазку, добавила украшений и накинула любимую куртку.
Маггловский район, в который их перенесла Гермиона, был самым тусовочным из всех. Здесь было много клубов, баров и концертных залов. В те года, когда ей не нужно было спасать кого-то из очередной передряги или участвовать в войне, она ходила с друзьями на вечерние программы в здешних кафе. Поэтому Гермиона привела их в самый интересный бар, пусть и находящийся в безлюдном переулке, потому что о нем знают чаще завсегдатаи. Заняв место на диванчиках в углу. Девушка на роликах подъехала к ним довольно быстро и все трое ее спутников мгновенно замерли, пялясь на желтые колесики.
— Дайте, пожалуйста, барную карту, — попросила Гермиона, пытаясь спровадить официантку. Но та не сдвинулась с места, словно завороженная глядя то на Малфоя, то на Нотта. Пэнси только хихикнула и спросила у гриффиндорки, что бы повкуснее заказать.
— Если ты любишь послаще, то бери Голубую лагуну, но если честно, то тебе стоит попробовать Мартини Драй. Думаю останешься в восторге. — Взглянув на парней, она склонилась ближе к Нотту и спросила: — Вы хотите что-то похожее на наш виски? Или может попробуете джин, ром или текилу? Я не знаю, что вы с Малфоем любите…
Коктейльная карта была богата на выбор и Гермиона несколько растерялась от того, чтобы бы такого предложить, чтобы каждый остался доволен. А потом вдруг поднимает голову и выпаливает:
— Мэри, будьте любезны, самый большой сет ваших шотов всех мастей для молодых людей и мне стаканчик Пенициллина.
Выбор своего напитка она сделала в остром желании наебениться. Предпочитая кислые нотки лимона, вкус пряного имбиря и сладкого меда вперемежку с двумя видами виски — самое то на сегодняшний вечер. Официантка с широкой улыбкой записала все, что она заказала и забрала барные карты так, чтобы парни хорошенько разглядели ее декольте. Тяжело вздохнув, Грейнджер подумала о том, что было бы здорово и ей иметь бюст подобного размера. Но не судьба.

Гермиона заметила, что в целом ребятам музыка пришлась по нраву, что однозначно заставило ее улыбнуться. Это довольно неожиданное открытие — им нравится один и тот же жанр. Удивительно.
В ожидании заказа сидеть было довольно скучно, бар был полупустой, а весь движ начнется ближе к одиннадцати часам ночи. Наверное, именно по этой причине Нотт решил, что самое время заставить Гермиону краснеть.
“Хватит лазить у меня в голове.”
Однако, слизеринец вошел в кураж когда понял, что она думает о своем бюсте. Хорошо сложенная официантка резко контрастировала с худой фигурой Грейнджер. Да, Нотт был прав, что ее грудь смотрелась довольно гармонично на фоне всего остального. Просто, она сама по себе хотела бы быть более фигуристой, аппетитной. Чтобы слюнки текли у Нотта на постоянной основе. В этом вопросе девушка строго придерживалась мнения, что мужчины не падки на кости. Но лучше бы она об этом не думала вовсе. Нотт, похоже, решил убедить ее прямо здесь и сейчас в том, что ему все нравится. Всплывшее в мозгах воспоминание о том, как они провели прошедшую ночь, заставило ее покрыться багровыми пятнами. Гермиона умоляюще уставилась на мужчину, чтобы тот прекратил, но Теодор лишь с еще большим самодовольством улыбнулся и обнял ее.
Девушке не хотелось видеть себя со стороны в процессе, но то, с какой силой ее захлестнули эмоции Нотта — завораживало. Его восторг доходил до таких высот, словно до него снизошла богиня, а не грязнокровка. То, с каким упоением он касался каждого миллиметра ее кожи. Как ему было слишком мало того, чтобы просто обладать ею. Слишком мало, чтобы действительно насытиться и, судя по всему, вряд ли когда-нибудь сможет. Теодор хотел, чтобы она горела еще сильнее и в буквальном смысле желал добиться подобного эффекта любым способом. Для Гермионы его эмоции стали настоящим откровением. Не успела девушка собраться с мыслями, как он тут же подкидывает свою фантазию, которая была настолько горячей, что можно было обжечься. Гермиона не смотрела на себя. Нет. Все ее внимание было сосредоточено на нем. То, выжидательно, нежно и жадно он гладит пальцем по ее губам. Язык касается подушечки, после чего Гермиона засасывает палец полностью и настолько сильно, что рот воображаемого Нотта невольно открывается. Он запрокидывает голову на спинку дивана, позволяя себе отдаться ощущениям, а настоящая Гермиона от вида его открытого горла начинает тереть бедрами друг о друга в нетерпении.
Блять, ну вот как у него это получается? Возбудить за долю секунды совершенно ничего не сделав?!
Благо, официантка показалась на горизонте и Гермиона смогла выдохнуть. Напитки произвели на присутствующих неизгладимое впечатление. Малфой и Нотт вошла в кураж довольно быстро, наслаждаясь новыми вкусами в выпивке. Пока парни курили, они с Пэнси перекинулись парой слов:
— Грейнджер, я удивлена твоему поступку и хотела сказать тебе лично… — видно, что Паркинсон беседа давалась очень тяжело, но это был один из тех необходимых шагов, которые должны сделать люди, чтобы сблизиться. — Спасибо тебе за все, что ты сделала.
Улыбка трогает лицо Гермионы и она делает большой глоток алкоголя.
— Что я сделала? Ничего такого.
— Прекрати, ты знаешь что я имею ввиду, — злиться слизеринка, но взгляд не отводит, как обычно бывало. — Особенно спасибо за Нотта. Наконец он перестал выглядеть как ходячий труп. Ему раньше было плевать: сдохнет он или нет, — ты вдохнула в него жизнь.
Не найдясь что ответить, Гермиона протянула ей свой стакан, они чокнулись и отпили по глотку. Еще несколько минут проведенных в тишине, заставили гриффиндорку переосмыслить свое отношение к этой девушке, поэтому она тоже решилась на признание:
— Хотела бы я сказать, что ты не такая стерва, как кажется на первый взгляд. Но мне плевать, ведь ты мне нравишься такой, какая ты есть.
Слизеринка удивленно уставилась на нее, но ничего не успела сказать. Мальчики вернулись с перекура и, кажется, весьма накуренными. Оставалось только удивляться, где они успели найти дурь, буквально за пару минут. Нотт валиться на диван и без зазрения совести кладет голову Гермионе на колени, позволяя тонким пальчикам перебирать темные пряди.
— Пожалуйста, не останавливайся, никогда.
— С удовольствием.
— Может хватит валяться и пойдем танцевать? — вдруг вносит предложение Паркинсон и утягивает Малфоя на танцпол. Грейнджер проводила их фигуры взглядом, после чего вопросительно посмотрела на Нотта, который будто устроился поспать на своей личной, мягкой подушке.
Гермиона стала покачиваться на месте в такт музыке, слегка закидывая голову назад. Ей хотелось смеяться и танцевать и ни о чем не думать. Такая бесшабашность грозила бедой, но сейчас девушке было на все плевать… стресс, видимо. Нотт, заметив эти намеки, с вздохом встал и протянул ей руку. Воодушевившись согласием на танцы, девушка обошла столик и пошла на танцпол спиной вперед, не спуская хитрого взгляда с Теодора, который активнее облизывал губы, чем передвигал ногами, идя вслед за ней. Остановившись почти в центре зала, Гермиона отдала всю себя музыке и начала умело танцевать покачивая бедрами. Плавными движениями рук она могла бы взволновать кого угодно, а взглядом полным хитрого кокетства – окончательно добить. Грациозные движения просто завораживали и будили темные инстинкты, которые будоражили не хуже взрывчатки. И теперь она хотела, чтобы Нотт морально умер, прямо здесь, на танцполе.

Отредактировано Hermione Granger (2023-12-18 23:00:17)

Сложно быть хорошей девочкой, когда рядом с тобой хитрый, дерзкий и безгранично харизматичный слизеринец с фамилией Нотт. Ей безумно нравится как взгляд парня скользит по фигуре вверх, как останавливается на губах и, мгновение спустя, в ее рот врывается его язык, они сводит сладкой истомой. Очерченные, пухлые губы терзают с такой страстью, что разум и логика говорят Гермионе Грейнджер “до свидания”. Никогда ранее ей не доводилось настолько сильно терять голову от близости с человеком, а потому девушка бросилась, со всем присущим ей любопытством, в омут с головой. Нотт, немного под кайфом, от того каждое его движение намекало на то, что он не прочь потрахаться прямо здесь. Стыд. Кажется, нужно показать ему значение этого слова в словаре. Слизеринец забыл его окончтально, когда прямо на танцполе пытался залезть Гермионе под футболку. Это очень льстило, но отголоски правильной, хорошей девочки все еще давали о себе знать.
— Сдерживайте свои порывы, мистер Нотт, — хохоча, выдает Грейнджер и разворачивается у него в руках, запрокидывая голову парню на плечо. Сильные руки напористо прижимают округлые ягодицы к паху и Теодор в тумане пытается вторить ее движениям. Она счастливо улыбается. Впервые за несколько лет настолько искренне, что верит даже сама себе. Казалось, что только окончание войны, близкие рядом могут помочь ей добиться подобного результата. Ан-нет. Ей хватило только одного человека рядом. Правильного человека. Именно для нее. И плевать, что думают о нем другие.

Взгляд янтарных глаз полон любви, когда они прощаются с Драко и Пэнси, решившими задержаться в баре подольше. Паркинсон хихикает от того, что прекрасно знает — что именно означает подобный взгляд. А потому решительно толкает ребят к черному выходу. Нотт успешно аппарирует даже в таком состоянии. Профессиональная стойкость. И еще более профессиональная осторожность. Гермиона хмыкает и принимает у него из рук стакан с водой. Сложно было контролировать себя рядом с ним. Но она и не сильно старалась.
Нотт задает вопрос, а девушка не совсем понимает почему он желает разговаривать. Ведь всего пять минут назад, он был готов начать прямо там, на танцполе. Парень лег на кровать, устало прикрывая глаза. Пользуясь случаем, Гермиона садиться ему на бедра и начинает исследовать пальцами его торс сквозь футболку. Но Тео перехватывает женские ладони и, приподняв бесящую его одежду, кладет их себе на оголенный живот.
— Пэнси просто сказала мне, что рада видеть твою ожившую морду. — хихикая говорит Грейнджер и начинает щекотно водить руками по коже, слегка сгибаясь к нему ближе. — В целом, мы с ней стали лучше понимать друг друга.
На самом деле это было удивительным признанием для Гермионы. За всю жизнь она никогда бы не сказала, что Пэнси Паркинсон может оказаться нормальной. Да, со своими тараканами. Да, все еще будучи самодовольной змеей, но нормальной.. кажется, слизеринцы полны сюрпризов.
Нотт смеется и отвешивает звонкий, сильный шлепок по заднице Гермионы, заставляя стон сорваться с губ. Знал бы он, как ее возбуждают его манипуляции с пятой точкой — больше бы ни на что не отвлекался. Никогда. Девушка выгибается в спине и прижимается своей грудью к его. Параллельно задирая мужскую футболку до максимума и стягивая ее через голову. Нотт вяло поддается и тут же возвращает руки на свое законное место. Рука скользит в ему волосы, очерчивая подушечкой большого пальца линию скулы, наклонившись она невесомо касается губами его плеча, движется влажной дорожкой языка по его шее, покрывает поцелуями бархат его кожи, изгиб подбородка и наконец тесно прижимается томным поцелуем. Касаясь в поцелуе его языка своим, Гермиона теряла связь с рациональным. Кажется что она уже никуда не торопится, такая была идея - насладиться моментом. Поцелуй меняет все, потому что самообладание, которым хотела похвастаться девушка, быстро сошло на нет. Блять. Он был невероятен в своей мужественности, силе и прямом, кричащем о желании, взгляде. Нотт мог возбудить ее одним лишь взглядом своих блядски красивых глаз, дыханием или довести до исступления руками, даже не прикасаясь к сокровенному. Гермиона отчаянно желала ощутить его всего. Он нагло прошелся пальцами по бедрам, оставляя после себя красные полосы на коже и заставляя девушку извиваться над ним. Разгорячившись до такой степени, что Гермиона потеряла свой стыд где-то далеко за пределами дома, она расстегнула ему ширинку и, предварительно освободив в себя от одежды волшебной палочкой, без предупреждения погрузила его в себя.
Стон блаженства сорвался с губ сам собой и девушка прижалась к Нотту еще теснее, словно хотела спрятаться в его объятиях, сохранив это всеобъемлющее чувство прекрасного. Она чувствовала как его губы блуждают у нее на груди и обняла его за голову, делая пальчиками аккуратный массаж. Второй рукой игриво впилась короткими ногтями в грудь, на которую упиралась делая медленные поступательные движения.
— Мне так нравится, — прошептала она ему на ухо, опаляя своим дыханием и заставляя вздрогнуть, опустившись на него глубже обычного и замерев, срывая очередной поцелуй, словно пытаясь запомнить его губы навсегда.

Отредактировано Hermione Granger (2023-12-20 09:07:51)

Улыбка коснулась ее губ нерешительно, словно смущаясь, и девушка припала к губам Теодора с новым, властным и требовательным поцелуем, словно желая выпить его без остатка. То как он шептал ее имя сквозь стоны, как хватался за нее, словно за спасательный круг, как вторил ее движениям, блаженно откидывая голову назад. Боги, как Гермионе нравился этот вид открытого горла, с вспухшими прожилками и изредка ныряющим вниз кадыком, который хотелось не отрываясь целовать, что она и делала. Рисуя бедрами восьмерку, девушка дразнила Нотта, заставляя требовательно сжимать попу, в глупой попытке возобновить темп, а сама припала губами к его шее. Посасывая, кусая и изучая каждый доступный миллиметр. Теодор, казалось, уже знал, что бедра – самая эрогенная зона у Гермионы, а потому она тщательно выманивала этот его шлепок, который отдавался немалым экстазом.
Сейчас инициатива мужчины ощущалась словно манна небесная. Ей хотелось все больше и больше. Что скрывать, Теодору Нотту, как ее мужчине, как ее любимому, как ее хозяину, было позволено все. Может во всем виновато абсолютное доверие, которое девушка испытывала к нему, возможно градус алкоголя давал о себе знать, а может она и вовсе была рада отпустить свои вожжи и побыть самой желанной и слабой в его объятиях. И он это чувствовал.
Когда Нотту надоела ее медленная пытка над ним, мужчина перехватил ей кисти и завел за спину, заставляя сесть и начал вдалбливаться с такой силой, что спокойно доставал до ее дна. Только с ним ей не было больно, потому что эти его доминирующие нотки заставляли ее течь еще больше. Он властно сжимает ей руки своими длинными пальцами и двигал бедрами так, словно требуя тем самым проникать в неё сильнее.

До него у Гермионы Грейнджер не было мужчин. Не потому, что она никому не нравилась или была слишком уж недотрогой. Нет. А просто потому, что была довольно откровенна сама с собой. Для нее секс почти равен акту любви и чтобы хотеть кого-то, ей нужно чувствовать этого человека всеми фибрами своей души. Каково же было ее удивление, когда она наконец признала, что Нотт именно тот, кого ее тело безгранично желает. Тот, кого хотят даже ее мозги. Пресвятой Мерлин… В тот день, когда Забини имел наглость так их подставить, стал в буквальном смысле знаменательным, позволив Гермионе раскрыть все спрятанные за семью замками чувства.
Ни Крам, ни Рон, ни кто-либо еще, не вызывали в ней даже и трети того, что вызывает Нотт. Даже его голос, чеканящий очередной приказ, заставляет ее коленки дрожать. Что говорить про то, когда он бесстыдно шепчет ей пошлости на ухо? Гермиона всегда на грани обморока рядом с ним. И Нотт это знает, видит и наслаждается этим сполна.

Нотт опрокидывает ее на спину и по-хозяйски заставляет расставить ноги шире. Еще пару месяцев назад, она бы залилась краской от того, в каком виде лежит перед мужчиной, а сейчас была готова кричать о том, чтобы он даже на секунду не останавливался и продолжал. Глядя на Тео из-под ресниц, Гермиона теряла связь с реальностью, потому что была слишком заворожена тем, что мужчина с ней делает.
— Моя девочка хочет немного грубости? — его обращение заставляет ее облизать губы и застонать, осознавая, что теперь она не может двигаться, потому что руки связаны заклинанием над головой.
Дьявол во плоти.
Продавая душу, Гермиона не знала, что сам дьявол стоит перед ней, пожирает ее взглядом, вбивается в нее с остервенением и страстью. Она оказалась полностью открыта ему. Делай что хочешь, как говориться. И впервые Гермиона была не против такого расклада. В опытности Теодора сомневаться не приходилось. Он умело ласкал грудь, полностью отдаваясь процессу и хорошо знал как сделать ей приятно даже несмотря на довольно сильные укусы. Гермиона вращает бедрами, толкаясь ему навстречу и тесно прижимаясь к паху. Его руки несдержанно сжимаются по бокам чуть надавливая большими пальцами на низ ее живота.
— Пожалуйста, сильнее, — ее голос срывается на шепот, когда Нотт вдалбливает хрупкое тело в матрас жестче, яростнее и обжигающе. Гермиона плавилась под ним и вот-вот была готова кончить. — Да-а-а…
Тело пронзает импульс такой силы, что ноги дергаются, а бедра несдержанно летят вверх и замирают, стараясь зафиксировать оргазм как можно дольше. Звучно выдохнув, Гермиона мгновенно расслабляется и прикрывает глаза, закусив губу сильнее и полностью отдавшись ощущениям.
— Люблю тебя, Нотт… — признание срывается непроизвольно. Когда она чувствует на себе электричество от пронзающего взгляда зеленых глаз, она решается посмотреть на мужчину и тут же получает еще несколько быстрых, сильных толчков, после чего Теодор расслабленно опускается на нее, устраивая голову на обнаженной груди.