Руки тряслись от нервов. Голова раскалывалась, что нервировало девушку ещё больше. В последние разы подобные душащие чувства были, когда она жила с отцом. Вечные скандалы, которые всегда заканчивались рукоприкладством. Причём, ни одну ссору девушка никогда не провоцировала. Слишком сухой ответ. Не так кинутый взгляд. Но, самое частое, Хью опять влип в неприятности и всё потому, что старшая сестра подаёт чертовски плохой пример. Причины и не нужны были, достаточно было лишь одного её существования, чтобы вызвать ссору. Забавно, что, в отличие от братца, Алекс не опускалась до употребления наркотиков, но, разумеется, даже в этом почему-то оказывалась виновата она. Когда Бекер уезжала из своего города, то была уверена в том, что больше таких сцен не будет и отныне жизнь будет складываться совершенно иным путём, более доброжелательным по отношению к девушке. А после всего появляется чёртов Монро, который, наплевав на всё, погружает её в океан дерьма, из которого не получается просто выбраться. "Как же я устала от всего этого..." - девушка проводит ладонью по лицу, в очередной раз затягиваясь сигаретой. Внутри была ёбанная пустота. И не пугал даже тот факт, что этот ублюдок явно не оставит всё сказанное и сделанное девушкой. Эта тварь слишком мстительная даже до мелочей, что же будет в таком случае, если её косяк в данный момент пробивает все эти грани "мелочей", перерастая в чёртов пиздец. И тем не менее, сил не осталось ни на что. Из неё высосали просто всё, не оставив толком ничего. Рука ныла, словно призывая к тому, чтобы Алекс как можно скорее приступила к обработке раны. Этим действительно стоило бы заняться, но в таком случае, стоит вернуться обратно в машину, в которой находится этот придурок, ставший причиной этого состояния. "Не хочу... Не хочу туда возвращаться. Хочу уйти к чёрту отсюда", - девушка опускает голову, а затем выдыхает. Смысла оттягивать что-либо просто не было, так как при любом количестве пройденных минут желания быть там не прибавиться. Зато вот риски быть пойманными озверевшими членами картеля были слишком высоки и становились всё выше с каждой потерянной минутой.

Он ещё приходил в себя, пока девушка занималась обработкой ран. Даже на какое-то мгновение казалось, что мужчина оставит её в покое, наконец, поняв, что им пора двигаться дальше, пока не стало поздно. Только вот не стоило обманываться на этот недолгий перерыв. Выдох. Она садится за водительское сидение. Вновь. Ощущая как в горле образовывается ком, а слабость так и не думала уходить. Сил едва хватало на то, чтобы держать веки открытыми. А ехать ещё долго. "Нужно будет выпить по пути кофе. Много кофе", - это был действительно очень важный пункт, если позади беснующийся кретин вновь не начнёт какую-нибудь свою придурковатую игру. Что, собственно, произошло прямо сейчас.

Резкая боль в ухе, а затем второй и музыка резко прерывается. Машина резко вильнула и пришлось выворачивать руль, чтобы не уйти в занос. И теперь слышится отчётливый голос, который хотелось никогда не слышать. Пусть даже он и повторил вопрос, однако из-за чувства неожиданности Алекс не смогла распознать их смысла, для неё они будто бы превратились в белый шум, пока сам мозг обрабатывал информацию о только что произошедшей ситуации. Потребовалось лишь мгновение, после которого былая злость вновь охватила её.

- Какого чёрта ты творишь?! Я машину сейчас веду! Угробить нас решил?! Совсем что ли ебанулся окончательно в своей придурошности? - она лишь только по окончанию вопроса встретилась взглядом с Альбертом и на мгновение даже вздрогнула. Тот был действительно зол, о чём ясно говорил один его взгляд. Однако её злость, стремительно перетекающая в ярость, ничем не уступала в силе. Только вот его тирада имела за собой куда больше веса, нежели за ней. Но когда тот потребовал извинений, то тут уже отключило весь разум, оставляя за собой лишь одни эмоции. С болью она скалится, покуда мужская рука тянет её за волосы, пока в груди такое жгучее чувство ярости, что хочется кричать, рвать и метать. В этот момент она хотела его убить. Не волновали никакие последствия или же угрозы, которые в исполнении Монро и правда имели за собой весомую силу. Но всё это не важно. Для себя, Бекер держалась слишком долго. Окружающие звуки словно выключили, оставив лишь только звон, раздающийся в её голове, тем самым усиливая и без того ощутимую боль в висках. Сама Алекс даже не поняла как из носа пошла кровь. Извиниться. Он хотел, чтобы она извинилась. За ту ситуацию, которую спровоцировал он. Намеренно. Особенно в такой момент. Она. Должна. Извиниться. Перед ним. Перед этим насильником и ублюдком, что издевается над ней. И только она раскрыла свой рот в желании высказать далеко не лицеприятные вещи, как на периферии сознания ухватывается до боли знакомый образ, который просто не может быть не просто в Мексике, а в чёртовом мире живых. Она сидела на заднем сидении. Мирно. Тихо. Как ни в чём не бывало и мягко улыбалась, как всегда делала в порывах успокоить Алекс. И это подействовало сейчас. Весь испытываемый негатив словно по мановению волшебной палочки пропал, но осталось лишь головная боль. И перед тем как всё погрузилось во тьму, она прошептала недоумённое:

- Тина?..

Разум девушки исчерпал весь свой лимит на стресс за сегодняшний день, как и её тело, которое до сих пор не окрепло после пребывания в психиатрической больнице. Сказывались ещё и эксперименты от прошлой больницы, что наградила её подобными "подарками" в виде головной боли при стрессе и галлюцинаций. Но кто бы мог подумать, чтобы перед тем как вырубиться Алекс впервые за всё время увидит что-то по-настоящему приятное.

Отредактировано Marlene Becker (2024-05-10 14:16:42)

Подпись автора

Sie wird heut Nacht nicht untergehen
Und die Welt zählt laut bis zehn

Боль, пронзающая, кажется, всё тело. Алекс морщится, непроизвольно стонет и стоит только раскрыть веки, как тут же испытывает сильный прилив тошноты. Перед глазами всё плыло, мерцало и кружилось. Тело будто бы сковали кандалами и едва хватало сил на то, чтобы пошевелить даже ладонью. Она не пыталась вспомнить, что произошло или в целом осмыслить происходящую ситуацию. Мозг уже вошёл в режим выживания, а все вопросы и недоумения - потом. Мутный взгляд мажет по бардачку и трясущаяся ладонь тянется к нему. Силы. Как же их сейчас не хватало. Однако внутреннее упрямство девушки не только вредило ей, но и помогало ей двигаться дальше, например, в подобных ситуациях, как это. Ещё никто не приехал. Было пустынно, но девушка понимала, что это ненадолго, особенно, как бы ни была сильна её воля, надолго её попросту не хватит, поэтому нужно сделать хотя бы тот небольшой минимум, на который сейчас она способна. Превозмогая слабость, пальцы едва ухватываются за ручку бардачка и тянут на себя. Карманные ножи. Их количество девушка не смогла разглядеть из-за чёртово двоения в глазах, но точно взяла несколько, после чего убрала их в лифчик, кажется, с ещё каким-то небольшим предметом, разглядеть который не представилась возможность. Мексика - не Америка. Если так выйдет, то она попадёт в первую очередь в больницу, а учитывая, что они были далеко от столицы, то ожидать какого-то особого сервиса точно не стоило, как и смены одежды. Вероятно, она останется в том, что была, разве что из карманов могут убрать что-то да и только. Но этого ещё было недостаточно. Острая боль, прознающая каждую клеточку тела вынуждает кривиться и корчиться, но как бы не было тяжело, Алекс должна было завершить задуманное. Кое как достала из кармана смартфон, который практически сразу выключила для экономии заряда и тот так же уходит в лифчик. Какой чертовски удобный и универсальный элемент гардероба, особенно, в экстренных ситуациях. Жаль только, что получится взять совсем немного. Да и, собственно, тот небольшой заряд "батарейки" её тела уже вновь достигает нуля. И перед тем как мир вновь погружается во тьму, девушка видит разноцветные огни. Полиция? Скорая? В любом случае, это ни к чему хорошему не приведёт.

Кажется, она на короткий промежуток времени смогла прийти в сознание, когда они были в больнице. Первым делом касается груди и ощущает своё худи, которое было на ней ещё перед аварией. Значит, догадка была верной, пусть она и была в полубессознательном состоянии. Этот факт успокаивает и девушка вновь выключается. Второй раз она приходит в себя уже в менее комфортном месте. Темно. Сыро. Зябко, что было весьма необычно на фоне вечной жары Мексики. Боль всё ещё ощущалась, но не была столь невыносимой, как это было ранее. Было легче. Девушка выдыхает и первым делом залезает под одежду. Спрятанные вещи никто не тронул, что обрадовало девушку. Небольшой оплот безопасности. Достаёт все эти вещи и выкладывает перед собой, предварительно перед этим, прислушиваясь к окружающим звукам. Тихо. Ни голосов. Ни шагов. Просто ничего. Сейчас это было очень на руку. Включает телефон, сразу обратив внимание на количество оставшегося заряда. "Восемьдесят четыре процента... нормально. Тем более телефон новый, будет очень долго держать заряд", - девушка удовлетворительно кивнула. Затем включает фонарик, больше для того, чтобы обследовать место, в которой они были и тут же морщится от такой яркости, но глаза быстро адаптируются, теперь уже нет этого раздражающего двоения, что мешает разобрать детали. Сначала рассматривает забранные на скорую руку предметы с бардачка: три карманных ножа, а так же колба с ядом, оставшаяся ещё после вечеринки. А вот окружение было уже на фоне своих трофеев весьма скудным. Однако едва только свет останавливается на соседе, как лицо Алекс кривится. Воспоминания всё ещё были разбиты на осколки, однако обнаружение этой персоны тут же пробудило ответ на то, почему эта парочка оказалась здесь. Радовало, что пока Альберт был всё ещё в отключке, потому что последнее, что сейчас хотелось слышать, так это его. "Долбаёб, блядь, со своим раненным эго! Сука! Нашёл время злоебучить! Блядь!" - она выключает телефон, убирая тот в карман, вместе с остальными своими трофеями и берётся за голову. Явно они были не в тюрьме. Перед тем как вырубить телефон, девушка увидела, что связь тут ловила, значит, сотовые вышки были не так уж и далеко, что немного успокаивало и давало мало мальский контроль над ситуацией. Только вот много ли шансов выжить? Очевидно, что это место не тюрьма. И сейчас, скорее всего, пленников будут мариновать прежде чем приступить к пыткам, дабы выудить информацию о том, кто был заказчиком. Ситуация лучше не скажешь. Дверь без замочной скважины, что ещё больше уменьшает шансы на побег. Как ни посмотри, картина складывалась весьма дерьмовой. А всего этого могло бы и не быть, если бы кое кто попросту закрыл свой рот и не трогал во время вождения. "Но нет же! Надо всё испортить!" - она с шумом выдыхает, опять. Хуже было то, что даже предъявить за это Алекс попросту не могла, поскольку прекрасно помнила с чего вообще началась вся эта история с картелями, поэтому, в какой-то степени, Монро ей продублировал ту же самую пиздецовую ситуацию, которая началась с неё. Поэтому нужно было отпустить эмоции и думать как выбраться из всего этого живыми и, желательно, целыми. Умирать она совсем не хотела, но не хотелось так же и каких-либо истязаний. Поэтому внутри уже был запасной план, что если будет всё беспросветно, то она попросту убьёт себя. Если умрёт, то хоть на своих условиях. Хотя бы так.

Альберт очнулся через несколько часов, за это время Алекс не прекращала раздумывать о вариантах побега, не забывая прислушиваться к окружающим звукам. Морщится, едва слышит его голос. Он уже бесил, хотя ещё толком ничего не сказал. Одно его присутствие рядом выводило из себя, потому не удивительно, что на его касание девушка реагирует толчком. Алекс ненавидит чужие касания, а от Монро так в особенности.

- Разве что неадекватного пассажира, - девушка пожимает плечами, хоть она и не хотела давить на этот инцидент, однако Альберт сам начал это дерьмо. Хотелось сказать куда больше и, как минимум, обматерить этого кретина, однако проблему это не решит и надо было думать как выбраться, а не тратить силы на войну друг с другом. Пусть Алекс и была импульсивной, но умела во время взять себя в руки, когда ситуация становилась критической. А затем помолчав с минуту, добавляет: - Мы были в больнице. Пришла на короткое время там в себя. Потом вырубилась, - после чего, в очередной раз прислушавшись к звукам за дверью и убедившись в том, что никто не идёт, достаёт из кармана телефон и включает его. - Ну и до того как нас забрали, в машине тоже ненадолго пришла в себя, забрала некоторые вещи насколько позволяло состояние, - пока говорила, залезла в настройки, чтобы поставить девайс в беззвучный режим, опасаясь того - к чему всё это приведёт, а затем включает геолокацию и заходит в карты. - Ну, мы всё ещё в Мексике, а, судя по дате, мы были в отключке три дня, - а затем протягивает смартфон Монро, кто знает, может, у него ещё появятся какие мысли как именно этот девайс поможет им в их положении. А пока достаёт из карманов ножи и яд. - Ещё и это получилось забрать. Какое-никакое, но оружие у нас есть и яд. Тот самый, который был на вечеринке. Больше половины пузырька.

Подпись автора

Sie wird heut Nacht nicht untergehen
Und die Welt zählt laut bis zehn

Если бы можно было бы описать взгляд Алекс простым языком после первой реплики Монро, то можно было бы сказать без прикрас: "Посмотрела как на говно". Слов было слишком недостаточно для того, чтобы выразить весь тот спектр негодования, что творился внутри. Всего это могло бы и не быть, если бы кое кто свои выебоны отложил хотя бы в более подходящей обстановке. А теперь же они вынуждены ждать неизвестности, а после наверняка бесконечно страдать. Приходится прикрыть веки и с шумом выдохнуть, просчитав про себя несколько раз до четырёх. Это было необходимо для того, чтобы это матное озеро не расплескалось наружу, но так же хорошим сдерживающим фактором служило и то, что когда-то они уже сидели в камере вдвоём, только, на тот раз, это была целиком и полностью вина девушки. Шутку Бекер явно не оценила, потому на это осталось лишь промолчать, иначе дальше за себя девушка просто не отвечает. Им сейчас точно не нужны конфликты между собой. Сейчас нужно выживать всё максимальное из-за этого горе-сотрудничества, чтобы появились хоть какие-то шансы на выживание.

Скептический взгляд Альберта на ножи говорил куда больше слов. Что ж, быть может, в их положении это как защищаться зубочисткой, однако это куда лучше, чем быть полностью с голой жопой. Поэтому, ничего не говоря, Алекс принимается смачивать лезвие одного карманного ножа, а после дело оставалось за малым - закрепить его. С капюшона худи девушка вытаскивает шнурок, которым обвязывает нож к голени и проверила, чтобы нож был достаточно плотно прикреплёт, чтобы не выпасть, после чего, заправляет всё штанами джинс, окончательно пряча оружие. Небольшая капелька уверенности точно не будет лишней в такой безысходной ситуации. Алекс должна попытаться выжить, а если нет... то хотя бы будет средство для того, чтобы выйти на своих условиях, хотя этого, ой, как не хотелось.

После всех манипуляций девушка освещает фонариком камеру, на этот раз, в поисках каких-либо изъянов, где была бы возможность спрятать свои трофеи. Искать долго не пришлось. В стене был небольшой проём, в который влезло бы всё ценное. Алекс выключает телефон и прячет его туда, вместе с оставшимися ножами и прикрывает ведром, чтобы чужой взгляд лишний раз не цеплялся туда в попытках что-то узнать или же проверить. Снова помещение окутала кромешная тьма. А Альберт тем временем обнаружил довольно неприятную находку, которая давала подсказку о их положении. Не самую лучшую, убивая и без того небольшую надежду на выживание. Бекер выдыхает. Снова они под землёй. Прямо как той самой чёртовой психушке, где эта горе-парочка встретилась. И ответом в очередной раз служит молчание. Марлен просто нечего было сказать. Констатировать тот факт, что их дерьмовое положение стало ещё хуже? И без этого всё было понятно. Она прижимается спиной к стене и медленно скатывается, усаживаясь на холодный пол. Металлический звук в качестве подтверждения слов мужчины до сих пор отзывается в сознании. "Забавно... Мне совсем не страшно... Почему?" - Алекс недоумевала на этот счёт, хотя она прекрасно понимала, что будут пытки  и надеждами себя не терзала. Быть может ей вырвут зубы? Или же сломают пальцы на каждой руке? Может, будут жечь? Или же насиловать? Бить током? Вариантов так много и один хуже другого, а внутри просто зияющая дырка из эмоций. Было ли всё дело в том, что она морально уже была на пределе, что уже пришла к той стадии когда становится плевать вообще на всё? Хотя, нет. Несколькими мгновениями ранее она ведь злилась на Альберта и даже приходилось успокаиваться, чтобы не создать конфликтную ситуацию. Тогда почему? Ответа так и не было найдено.

В камере было довольно прохладно и даже одетой в худи, под которой была футболка, Алекс начинала замерзать. Поэтому вынуждено пришлось сесть рядом с мужчиной, отбросив в сторону все внутренние обиды. Они должны выжить. И пусть у неё был план Б по побегу, всё же внутреннее упрямство не позволяло сразу девушке сдаться. Не для того она вытерпела всё дерьмо, чтобы вновь оказаться у кого-то в плену. Если и умрёт, то только на свободе. Где никто не будет властен над нею. Кусок в горло не лез, хотя Алекс понимала, что организму нужу питательные элементы. Хватило лишь только на один укус протянутой булки хлеба. С другой стороны, подобное голодание на нервной почве было явно не таким уж плохим признаком, кто знает насколько долго их тут продержат и будут ли кормить.

Альберт говорит, сама же Алекс практически ничего не произносит, помимо: "хорошо". Тело гадко ныло. Голова раскалывалась, ещё и тошнило, судя по всему, у неё было сотрясение. Но в подобном состоянии ей быть не в первой, поэтому Бекер уже научилась жить и выдавливать максимум своих возможностей, даже если она такая поломанная.

- Я - слабое звено, значит, они будут сфокусированы на мне, - девушка тоже понизила свой тон голоса, всё же это включенная лампочка была не просто так, вероятно, скоро будут гости и не самые приятные. Сама Алекс звучала для подобной ситуации спокойно. Слишком спокойно для человека, который вот-вот окажется под пытками. - Если дойду до своего предела, то откушу язык, чтобы не выдать лишнего, - а для подобного желания Алекс наверняка будет в агоническом состоянии, а это чертовски высокий адреналин, который может дать весьма немалые силы собственному телу, конечно, это будет больно, а так же весьма смертельно, учитывая, что в языке находится много артерий. И после такого жуткого факта, девушка усмехается. - Вот ты будешь в восторге. Больше уж точно не смогу тебя нахуй посылать, - Бекер сама удивлялась тому, что в такой ситуации она умудряется даже шутить. Внутренне было чувство будто она готовится к смерти.

Отредактировано Marlene Becker (2024-05-15 09:32:33)

Подпись автора

Sie wird heut Nacht nicht untergehen
Und die Welt zählt laut bis zehn

Алекс прижимается к холодной стене затылком, прикрыв веки. Ощущение было такое, словно девушка плывёт среди бескрайнего океана, где нет ни кораблей, ни людей, на даже малейшего намёка на какое-либо спасение из этой безнадёги. Оказавшись в такой ситуации с большей вероятностью человек погибает. Шансы чертовски маленькие, не говоря уже о том, что на пути могут попасться ещё и акулы, которые будут не прочь полакомиться кусочком другим от человеченки. И когда же приходит осознание безнадёжности своего положения, то редко кто остаётся хладнокровным. Кто-то кричит. Кто-то плачет. А кто-то совмещает это. Есть и те, кого пугает мучительная смерть от обезвоживания, что иронично, учитывая что вокруг куча воды, к сожалению, пить которую нельзя, и решает прервать свою жизнь любыми способами, лишь бы всё это закончилось. Надежда. Это самое жестокое чувство, какое может быть у человека. Мать, потерявшая своего дитя и не ведающая о его судьбе на протяжении нескольких лет убивает себя этой самой надеждой. Умирающий от рака изводит себя тяжёлыми операциями и химеотерапией, поскольку надежда выжить и выбраться из этой болезненной клоаки - единственное, что заставляет двигаться вперёд. Надежда. Как много в ней боли, хоть и звучит она всегда в качестве ободрения. Бекер забыла даже об отголосках этого чувства. Надежда никогда не оправдывалась и от неё становилось лишь только хуже. Что если она будет не просто хорошей девочкой, а идеальной? Родители полюбят её? Что если она уйдёт от родителей, они будут волноваться о ней? Если она умрёт, придут ли они хотя бы на её похороны? Если она откажется от них и будет жить свою жизнь, найдёт ли свой уголок спокойствия? Вся прошлая жизнь пропитана лишь одной жалкой надеждой. А теперь? Внутри была словно чёрная дыра, забирающая в себя просто всё без остатка. Надежды не было. Не было и отчаяния. Алекс просто оставалось вслепую плыть дальше по течению, а потом? Будь что будет. Она уже больше не будет полагаться на надежду. Каждый пережитый эпизод слишком ярко кричал о том, что всё это не имеет смысла, лишь только тратятся силы в пустую. "Главное, не дрогнуть. Не сомневаться. Не тянуть время. Будь что будет", - рука тянется к штанине, пальцы касаются ножа, после чего, словно упав в некоторое подобие транса, начинает дёргать обвязанный вокруг голени шнур. Она не нервничала, по крайней мере, Алекс не ощущала душащих волн отчаяния, страха или какой-либо нервозности, какую могла заприметить раньше, когда её эмоциональный диапазон был куда больше нынешней зубочистки, которую она из себя представляла сейчас.

- Можешь забрать обратно, - спорить не хотелось, да и голода не ощущалось, поэтому было всё равно на то, что единственную еду могут забрать. Альберт, как обычно, принимается плеваться ядом, на что Алекс в несвойственной для себя черте, реагирует с равнодушием. Разве что пальцы сильнее дёргают шнур, отчего тот развязывается и металлический карманный ножик падает на бетонный пол. Бекер на это лишь вздохнула. - Как знаешь, - равнодушно пожав плечами и оставив шнурок рядом, девушка берёт в руки оружие. Принимается пальцами водить по стене, ища для своего разума новое утешение и рядом с собой обнаруживает новое углубление. Проверяя насколько то глубоко, случайно оставляет там своё оружие. Будучи в сидячем положении, было не совсем удобно доставать там нож, но менять позу для этого совсем не хотелось. Словно эта иллюзия холодного безразличия к окружению по мановению волшебной палочки пройдёт. Следом там же оказывается и шнурок, Алекс и сама не понимала зачем всё это делала. Разум сейчас словно отключился. С каждой минутой всё больше и больше оказываясь во власти чёртовой меланхолии, совершая, не понятные для себя, ритуалы.

Вскоре раздаются шаги. Девушка замирает, останавливает свою ладонь у углубления, словно сможет в любой момент выхватить оружие. Как бы не так, учитывая, что ранее не предпринималось каких-либо попыток хотя бы сменить положение и быстро достать необходимое. Было сомнение в том: а успеет ли она? Тем более, если, нет, то у вошедших возникнут вопросы какого чёрта девушка делает и будет нежелательный обыск камеры, чего точно не хотелось бы. Должен быть хоть малейший шанс на то, чтобы выбраться отсюда. И пока девушка про себя пыталась принять решение, дверь уже распахнулась. Вошли люди. Морщится. Глазные яблоки словно резали скальпелем, медленно, словно специально растягивая момент гадкого ощущения. И едва только её разум привык к яркому свету, уже не так часто закрывает веки в попытках уберечь себя от этой небольшой пытки. Забавно. А ведь они ещё даже не начали. "Шанс упущен", - она морщится и взгляд тут же останавливается на пальцах. Впрочем, при себе у неё было и другое оружие, которое точно не получится найти и изъять, если не знать о его наличии. Поэтому какая-никакая, но защита у Марлен была. Бросает короткий взгляд на Альберта прежде чем подняться на ноги. Один его взгляд уже говорил о том, чтобы та лишний раз не демонстрировала свой характер. Будь иная ситуация, то девушка бы усмехнулась. И молча следует за тюремщиками.

По пути девушка старается не слишком сильно вертеть головой, однако примечает для себя особые детали, что будут служить, своего рода, указателями и напоминанием к тому или иному пути. Тщательно старается запоминать повороты, считает про себя шаги, что является дополнительным маяком. Шаг. Ещё один. Затем ещё и ещё. А затем остановка, где свет был слишком ярким, особенно, на фоне их коморки и приказ, от которого всё сжалось от отвращения. Раздеваться. Перед этими мужланами. Уголок губ едва дёрнулся в порыве отвращения. Она в этом помещении единственная девушка, а подобные ублюдки любят доказывать свою значимость своими членами. Тем более, ведь её руками был убит их лидер, кому как не ей захочется причинить больше всего боли и унижений. "Только, блядь, попробуйте прикоснуться ко мне", - но вслух ничего не произносит. Медлить было нельзя. Судя по напряжённым рукам и лёгкой дрожи в мышцах, похоже эти люди немало сдерживались от того, чтобы не прикончить заключённых прямо на месте. "Впрочем, у каждого по пушке, вряд ли кто-то захочет что-то с тобой сделать в этом направлении", - Алекс выдыхает и стягивает с себя худи, футболку и так до тех пор, пока на ней не остаётся ничего. Мерзко. От взглядов, видевших её голое тело. От самого ощущения уязвимости. От чёртовой тоналки, которой она замазывала свои шрамы и уже успела за столько времени скататься и смазаться. Больше всего шрамов было на спине, так как отец слишком любил нападать на неё исподтишка, ослабляя девушку уже с первого удара, когда происходит дезориентация. В чужих руках она не видела даже намёка на сменную одежду. Да, как бы всё не началось с того, что до самого конца они будут совершенно голые. "Пиздец", - хотя бы радовало, что в мыслях была свобода.

Отредактировано Marlene Becker (2024-05-17 10:28:32)

Подпись автора

Sie wird heut Nacht nicht untergehen
Und die Welt zählt laut bis zehn

Напряжённое ожидание выводит из себя. Алекс старается сильно не сжимать ладонь в кулак, боясь себя поранить. Не хотелось бы убить себя собственным же оружием, что является последней каплей уверенности в этой безысходности, в которой она оказалась по вине одного неугомонного кретина, который, разумеется, будет в очередной раз считать себя правым. Только вот что это меняет? Признает Альберт тот факт, что это он виновник всего этого или нет - не имеет значения, это всё равно не поможет выбраться горе парочке из этого клоповника. Другой вопрос уже, что делать сейчас, пребывая в такой безысходности? Вариантов слишком много и ни одного, что содержал в себе хоть немного ноток позитивности. Она поджимает губы едва только один из охранников делает шаг вперед. "Только, блядь, коснись меня", - пальцы уже напряжены и сама Алекс готова бороться за свою честь. Но едва только её взгляд цепляется за шланг, как тело словно пронзает электрический импульс. "Только не говорите..?" - она даже не успеет закончить мысль, как струя воды пронзает тело, вынудив практически мгновенно девушку упасть на колени от такого напора и хвататься за живот. Больно. Кожу обжигало, да и сила была такая, как если бы некто ударил кулаком. Приятного мало. На фоне слышится требование подняться на ноги. Не так уж легко это сделать, когда весь воздух выбили из лёгких. "Блядь!" - приходится подчиняться, в конце концов, даже в виду физической слабости, поблажек ей никто делать не будет. А получать лишний раз не хотелось. Опираясь о стену рукой, Алекс поднимается, с откровенным недовольством глядя на виновника всего любителя душа. По лицу того же ясно читалось наслаждение ситуацией. "Грёбанный ублюдок!" - и будто бы прочитав мысли девушки, вновь бьёт струя по телу, обжигая, царапая и в очередной раз выбивая весь воздух из лёгких. Сложно сказать сколько прошло времени, однако достаточно, для того, чтобы девушка почти без сил вновь упала на пол, содрогаясь от холода. В таких условиях с лёгкостью можно подцепить пневмонию. Гадко. Подыхать таким образом совсем не хочется. Будто у неё вообще есть желание умереть. Но радовало то, что хотя бы выдали подобие одежды. Плевать на то, насколько стильным это было или нет, главное, чтобы не приходилось щеголять по коридорам полностью обнажённой. На периферии девушка видит как Альберт тянется к обуви за что сразу же поплатился мощным ударом, Бекер даже скорчилась, поскольку сила была достаточной, чтобы она на ощутила это на своей шкуре. Заодно эта демонстрация ясно дала понять, что даже такую мелочь от одежды ей не вернут. И хуже было ещё и то, что с рук смыли весь яд. Последняя кроха, что могла дать хоть мало мальское преимущество, канула в лету. Теперь только и оставалось, что плыть по течению.

Очередные коридоры, по которым их ведут. Взгляд цепляется даже за небольшие опознавательные знаки, для того, чтобы это отложилось в голове, не забывая так же и считать количество поворотов. Босые ноги за столь короткий промежуток уже вобрали в себя всю грязь этого места. Сразу стали вспоминаться старые добрые времена, когда девушка сбегала из дома. Несколько раз приходилось оказываться полностью босой на холодной улице, так как ситуация была слишком экстренной и времени собрать свои вещи попросту не было. Иронично, что сейчас придётся проходить нечто куда хуже чем отцовские побои. Их разделяют, что, в принципе, было логично, но всё равно добавляло негативных ноток к беспросветной картине. А сама же Алекс не проявляет никаких эмоций, словно ей плевать на происходящее, либо не пришло полного осознания происходящего, только вот нюанс в том, что девушка всё прекрасно понимала. Комната была небольшого размера, никакой грязи и даже не было видно пятен крови. "Я думала, что меня будут пытать. Не сразу?" - она не строила воздушных замков и внутренне настроила себя уже на самый худший расклад. Смотрит на наручники, чьи цепи тут же начинали противно бряцать, стоило только девушки хоть как-то начать шевелиться. Стены давили собой. Впрочем, на то и был настрой. Лампа, направленная на лицо и практически лишающая возможности разглядеть своего оппонента, ко всему прочему, дополнительный психологический рычаг, что давит на психику. Не говоря уже о том, что путь выходу так же будет преграждать допрашивающий. Всё в этой обстановке говорит о том, что девушке от сюда не сбежать. В полиции этот приём всегда используют при допросах и если уж мафиозники его позаимствовали, значит, в такой детали был толк. Голова начинала ныть, а накопленный стресс за сутки стал выливаться для девушки не самым лучшим образом. Сначала лёгкие перешёптывания, а после тёмные силуэты в тёмных углах. Собственный разум подливал масла в огонь, или же он поможет? Кто знает. Марлен слишком измоталась за эти дни, чтобы что-то испытывать на этот счёт. Сил на эмоции попросту не оставалось. Касается костяшек на руке, которой она разбила окно в машине. Даже спустя сутки боль даёт о себе знать. Знатно же тогда её извёл Монро. "Доволен результатом своего кретинизма?" - хотелось как-нибудь спросить у него именно это, если они вообще выберутся из этого места живыми. Есть ли хоть какие-то шансы того, что получится выжить?

От гнетущих мыслей отвлекает звук открывающейся двери, девушка устало переводит свой взгляд на причину, потревожившую её "покой". На лице не читается каких-либо эмоций, словно происходящее вообще не касается шатенку каким-либо образом. Изучает своего оппонента, что сделать было довольно непросто из-за изменившегося освящения. Морщится и периодически потирает веки. Он заговорил и на её лице в очередной раз не отображается ничего, кроме усталости. На поставленный вопрос Алекс медленно пожимает плечами. Это слишком дурацкая прелюдия с ударом в философию казалась слишком нелепой и переполненной пафосом. "Да, я в курсе, что ты тут хозяин положения", - сказала бы она, будь не столь вымотанной.

- Понятия не имею, люди слишком изменчивы, чтобы придерживаться одной роли. Сегодня ты на троне, а завтра в темнице, - она смотрит прямо в глаза, по крайне мере пытается в виду неприятного для неё освящения. Морщится, но уже не так часто как при начале. - Впрочем, уверена, что у вас тут иные нормы и ценности, - стоит ли вести себя настолько свободно? Едва ли это будет по нраву тому, кто хочет выудить из неё всю информацию. А поскольку дело придётся иметь не с законом, то методы будут самые разнообразные. Иными словами, руки у этих людей полностью развязаны во всех направлениях. И Алекс это знала. Но сказанного уже не воротишь.  - Даже не представляю кто это, - наглая ложь и они оба это понимают. Но вот информация о базе данных уже вызвала искренний интерес. Миссис Фаулер, чей сын был убит от рук Бекер, была очень мстительной женщиной. Но на одной мести далеко не уедешь, учитывая какие именно последствия настигли девушку. Эта мегера была до безобразия богата и влиятельна, достаточно, чтобы упечь девушку в психиатрическую больницу, где над Алекс ставились эксперименты, и выследить ту даже в Мексике. Разумеется, Алекс изначально должна была попасть в базу данных как преступница, так же периодически её необходимо снимать для отслеживания динамики изменений Бекер. Разумеется, всего этого не делали с ней. А для того, чтобы у миссис Фаулер были так же полностью развязаны руки, то ей необходимо было сделать всё, чтобы рука закона не мешала ей. А самый лучший способ убрать человека из базы - убить. По документам разумеется. Или же через своего человека удалить всё. Впрочем, то были лишь предположения Алекс, потому наверняка о действиях этой женщины она не знала. - Хорошо, не буду, - она развела руками, согласившись с выдвинутой претензией. - Мне искренне любопытно что вы найдёте. Поделитесь информацией? - она не шутила, хотя, со стороны могло показаться, что девушка будто издевается, что, в очередной раз будет не в её пользу.

Тень, стоящая всё это время где-то в углу и, разумеется, попадающая в поле зрения лишь только для Алекс, делает шаг вперёд, выходя на свет и демонстрируя свой лик. Это был Гектор. Как и в тот раз в перепалке с Альбертом, его глотка была перебита, капилляры в глазах полопались, придавая к, и без того кошмарному виду, ужасающие нотки, болезненный цвет кожи, праздничная одежда перепачкана кровью, а сам тот с сильным хрипом дышал. Его губы разомкнулись, словно в попытке что-то сказать, но получался лишь нечленораздельный хрип. Однако на этом тот не остановился и начал улыбаться, пока допрашивающий продолжал описывать всю безысходность ситуации. Взгляд Алекс же был от и до сфокусирован где-то за спиной мексиканца, как если бы ту вообще не волновало то, что тот говорил. Однако она прекрасно его слушала, но так же видела и происходящее за его спиной. Гектор пытался смеяться, от этого хрипящие звуки сменились булькающими, а сама эта попытка обошлась тем, что с губ мужчины брызнула кровь. Зрелище было явно не для слабонервных. Алекс не отводила своего взгляда и принимала всё происходящее довольно хладнокровно.

- И что? - наконец, внимание девушки возвращается к допрашивающему. - Принимать наркотики в Мексике это столь редкое явление? Даже в США есть целый чёртов Кенсингтон. В Мексике подобных мест куда больше, не так ли? Так стоит ли удивляться тому, что какой-то америкашка оказался под дозой и побитый? - она демонстрирует свой кулак, который всё ещё ныл от полученных ран. - Он слишком меня нервировал, да и сам поднимал на меня руку, конечно, я буду защищаться, - она продолжала нагло врать и едва ли ей поверят. Скорее всего, подобное начало разговора было что-то вроде выбора: будет ли всё по-хорошему, на добровольной основе, или же по-плохому? Тем более ещё в начале Бекер понимала, что её будут принимать как слабое звено, значит, последует немалое давление будет на неё. И не факт, что даже если девушка всё под чистую выложит - её оставят живой. Совокупность всех этих факторов не давало Алекс раскрыть все карты. - Предлагаешь сигарету или просто дразнишь? - некоторое время обдумав, девушка всё же добавила: - Если нет, то не откажусь.

Отредактировано Marlene Becker (2024-06-02 16:25:22)

Подпись автора

Sie wird heut Nacht nicht untergehen
Und die Welt zählt laut bis zehn

Она смотрит в чужие глаза, скорее просто по привычке принимать прямо удар вне зависимости от того к каким последствиям это приведёт. И, да, Алекс ни на секунду не упускает из головы тот момент, что её положение, мягко говоря, плачевное и стать инвалидом - меньшее, что светит девушке будучи в такой безысходности. Но эта атмосфера была слишком знакомой для девушки, чтобы это морально давило на неё. Сколько раз отец устраивал ей допросы, каждый из которых заканчивался продолжительными избиениями. Сколько раз было сотрясений и слопанных костей? Девушка уже давно сбилась со счёта. Боль не пугала. Хотя и должна была. Всё-таки перед ней сидел далеко не отец, а профессионал своего дела, это слишком угадывалось по телосложению. Девушка не обманывалась этой внешней миниатюрностью. Она видела мышцы мужчины, обратила внимание на движения, когда тот заходил. Всё-таки девушка занималась боксом, поэтому кое-что знала о физической подготовке противника. Но вот все эти разговоры о том кто король ситуации, а кто мусор под ногами сверхлюдей был настолько заезжен даже в быту, что это казалось просто скучным и совсем не интересным. Разумеется, она понимает, что далеко не в выигрышном положении, а смакование этого момента не даст ничего кроме усталого взгляда, коим девушка сейчас и одаривала оппонента.

- В таком случае, благодарю, - сухая вежливость, не более, хотя появление сигареты весьма радовало. - Зависит от понимания того, что для тебя будет троном, - девушка затягивается сигаретой, чувствуя как мышцы начинают расслабляться, даря долгожданную таблетку спокойствия для организма. - Что на счёт тебя? - вновь фокус внимания на мексиканце. - Эта комната. Наручники. Уязвимая позиция твоей жертвы и твоя абсолютная свобода. Это ведь даёт тебе чувство власти, не так ли? Ощущение, что именно от тебя будет зависеть судьба того или иного человека. Словно ты на троне, - она вновь затягивается и с наслаждением выдыхает дым. - Нет? - хоть она и задала этот вопрос, ответ для девушки был совершенно не интересен. Ей вообще в целом подобное смакование чьей-то уязвимости кажется довольно скучной темой, которая не даст ничего, кроме растягивания времени.

Она слушала размышления мексиканца, вновь не проявляя каких-либо эмоций. Разве что в конце девушка не удержалась от короткого смешка. Отчего-то последние слова показались весьма забавными, а фантазия подкинула весьма красноречивые картины избиения Монро ломом. Она бы с большим удовольствием проделала бы это с ним. Тот заслужил подобное не один раз.

- Камень, - коротко сказала она и после вновь затянулась. Больше ей нечего было сказать. В конце концов, любое подробное объяснение ситуации может выглядеть как оправдание, автоматически выставляя девушку в позиции жертвы. Впрочем, опять же, учитывая обстоятельства, власть у неё была лишь до тех пор, пока у неё есть информация. А как её получат, то нужды в существовании Бекер уже не будет.

- Опасные вы ребята, тут ничего не скажешь, - девушка пожала плечами, наверняка продолжая играть с огнём. Ситуация становилась всё хуже и хуже, а в её положении будет разумным упасть на колени и умолять о пощаде. Только вот толку от этого не будет никакого. Ещё и эта ложная надежда. Да кому она нужна будет в роли информатора? Алекс прекрасно помнит реакцию Густаво на неё. Тот ещё на старте весьма скептически отнёсся к самому факта наличия её в команду. Это уже о многом говорит какое впечатление она представляет о других. Тем более девушка полноценно не работает на него, да и сам Альберт толком не начал обучение для поднятия её навыков. Разве что только изводил и действовал на нервы. А так... ничему новому девушка не научилась, да и информации было не столь много, чтобы та несла в себе какую-то ценность. Её убьют едва только Алекс выложит всё. В этом нет сомнений. Поэтому этот крючок совсем не зацепил Бекер. - Мне нечего сказать, - сухо произнесла она, выпуская очередной клуб дыма.

Вероятно, сейчас и начнётся то самое выпытывание. Старое "доброе" насилие, без которого не обходятся в местах подобных этому. Для того, чтобы остаться в живых - нужно держать свой рот закрытым. Это единственный путь. И будет чертовски болезненным.

Отредактировано Marlene Becker (2024-06-10 08:37:00)

Подпись автора

Sie wird heut Nacht nicht untergehen
Und die Welt zählt laut bis zehn

Сигаретный дым действует на нервную систему убаюкивающее и плевать на то, как обжигает лёгкие, как приходилось мучиться от кашля, ведь в виду того, что девушку упекли в психиатрическую больницу, то наслаждаться привычным успокаивающим не получалось настолько часто как хотелось бы. За подобное её собственный организм сказал бы девушке спасибо, только вот самой Алекс было откровенно плевать, ведь хотелось именно, что спокойствия, а не мучиться дополнительным стрессом от ломки по табаку. Хотя в нынешних реалиях расслабиться девушке точно не дадут. Взгляд мужчины прожигал насквозь и одно лишь это говорило о том, что шутки шутить тут никто не будет. Атмосфера серьёзнее некуда. Многие люди напряглись бы при такой.

Алекс же больше могла напомнить собой опустошённого человека, который устал просто от самой жизни, но отчего-то всё ещё не находит сил закончить всё классическим способом. Опускает взгляд на руки, поигрывая с цепями, пока оппонент соглашался с её словами. Девушке было откровенно плевать на то с чем он согласен или какой видит её самой. Не пробудила особых эмоций и эта страшная реальность, которая может ожидать её впереди, и Бекер знала, что это далеко не блеф. Голос мужчины был твёрд, уверенным, можно даже сказать, немного скучающим, словно тот описывал очередную свою смену в рабочем графике, что, в принципе, так оно и было наверняка. "Да мне поебать", - с этой мыслью девушка подняла на мексиканца вновь взгляд. Хотя уже на этом месте стоило прилично так напрячься. Однако для девушки были вещи куда страшнее того, что перед ней описывали. Запах прожжённой плоти вновь пробрался в сознание, руки свело от количества часов, проведённых будучи в подвешенном состоянии и крики людей, что сводили с ума. И это был ведь только разогрев для тех существ, что заперли девушку в том аду, буквально, а что могло бы быть дальше... ни одна человеческая фантазия не сможет всё даже прийти к этому и осуществить, даже с тем учётом, что люди - те ещё твари. А сказанное воспринимается как какой-то детский лепет. Будет куда всё хуже, если Алекс откроет свой рот для того, чтобы спасти свою шкуру и речь даже не о том, что после её попросту утилизируют. Пугало то, что будет после. И плевать насколько семя сомнений пустило свои корни в достоверности во всей этой истории, девушка ещё не решилась идти настолько против... ада.

- Смотрю, у тебя тут увлекательные будни, - она бы улыбнулась, будь на это силы, сейчас нельзя было уловить в ней хоть малейший проблеск чувств.

Не стоит так активно играть с огнём, Алекс стоило бы вообще молчать, ведь подобные реплики легко воспринять как вызов и провокацию, а так же подсознательное неверие, только вот проблема в том, что Бекер верила и сейчас словно намеренно наступала на грабли, понимая свой исход и всё равно активно продолжает давить на зубья. Почему? Она и сама не знает ответа. Может, потому, что она слишком привыкла жить по принципу: "горит сарай, гори и хата".

С появлением нового лица в допросной, девушка уже внутренне настроилась к боли. Она считала, что этот человек будет участвовать в пытках, но похоже его функция была лишь в качестве посыльного. И возникшую искру любопытства решили удовлетворить, скормив часть от новостей. На этот раз, девушка уже не выражала безразличие. Она нахмурилась и сжала ладони в кулак. Внутри будто всё связало в узел. Что же он такого сказал, что за него решили взяться вплотную? Девушка вздрогнула, как если бы её облили холодной водой. "Ты что? Переживаешь за этого ублюдка? За эту скотину, которая не раз тебя унижала? Серьёзно, Алекс? Что, блядь, с тобой не так?!" - она разжала ладони и именно в этот момент принялись снимать наручники. Запястья ещё не ныли, но всё же было приятно ощутить свободу от оков, однако насладиться этим ощущением не дали и грубо повели её. Не в ту темницу, в которой они оба очнулись. В голове уже отложился тот путь, и нынешний ничуть не походил на обратную дорогу. "Дерьмово. Значит, мариновать будут? Как?" - времени на размышления не давали, грубо толкая девушку, отчего та несколько раз даже чуть не упала, шипя и матерясь. Да, Марлен поняла, что нянькаться с ней никто не будет. Особенно ясно это было в тот момент, когда её схватили за волосы.

- Сукин ты сын, - руки потянулись к голове в желании как-то ослабить этот натяг, всё-таки как-то больно, но она не успевает, поскольку тут же оказывается запетой в каком-то подобии гроба. - Блядь... - она прижимается затылком стене. А на слова мексиканца демонстрирует средний палец. И плевать, что тот этого не увидит.

Сказать, что её положение было неудобным - ничего не сказать. Ноги уже затекали от того, что приходилось пригибаться, а учитывая чрезмерно узкое пространство, то позвоночник и колени от подобного были "в восторге". Тихо матерясь, брюнетка встала боком, тут было немного больше пространства для того, чтобы хотя бы присесть и уменьшить нагрузку на ноги. Только вот положение это не меняло. Казалось, даже дышать в этой подобии комнаты, уже было тяжело. Впрочем, отчего "казалось". Вентиляции нет. Дверь закрыта. Кислород в это место поступает весьма скудный. "Главное, не паникуй. Не трать воздух. Впрочем... они и так не намерены убивать тебя. Пока что", - это "пока что" слишком портило всю картину, да и особой надежды на какое-либо спасение у девушки не было. Всё нажитое добро на скорую руку осталось в той камере, да и вернётся ли парочка туда? Неизвестно. Ко всему прочему, сейчас крепко взялись именно за Альберта, что казалось для неё странным, ведь не на неё ли должны наседать куда активнее, так как она куда слабее, да и тупому понятно, что опыта у неё куда меньше чем у "напарника". Соответственно пытки и прочие "радости" куда больше будут давить на сознание, не говоря уже про выносливость и восприятие к боли. "Что же ты там такого показал и рассказал им, Альберт?" - она прикрывает веки и вздыхает. Снова это давящее чувство в груди и это раздражало. Алекс не должна испытывать за него какое-либо волнение, не после всего пережитого дерьма от него. Да даже вся эта ситуация возникла по вине его выебонов и в желании доминировать во всём. Это было совсем неразумно и нелогично, отчего уровень злости на себя продолжал расти.

Сложно понять сколько проходит времени, когда ты находишься в закрытом пространстве и без возможности сориентироваться хотя бы по окружению, ведь всё что было вокруг девушки - грёбанное ничего. А собственные мысли нервировали и угнетали. Однако сквозь толщину стены девушка слышит крик. Мужской. Долгий и протяжный, а нос ударил запах палёной плоти. "Что? Это Альберт?" - рука касается двери, будто бы Бекер могла бы её открыть. Но чувство тревоги толкало к крайне иррациональным действиям. Сердце бешено отбивало свой ритм. Дышать становилось всё тяжелее, отчего голова немного кружилась. К крику прибавился тихий и мягкий смех. Слишком близко, словно в этой темноте есть кто-то помимо неё. Здравый смысл говорил, что это снова накрыли приступы, но вот искренне поверить в это получалось с трудом. Особенно, когда она ощущала как нечто холодное и вязкое обхватило её шею.

- Это всё твоя вина~ - голос принадлежал мужчине, мягкий и певучий, такие часто соблазняют речами и вызывают ассоциации с Казановой, только вот приятно от этого не стало, напротив, было жутко и страшно. Хватка словно бы усилилась, и воздуха в лёгких стремительно становилось всё меньше и меньше. Руки тянутся к шее, но пальцы ухватываются лишь за пустоту, а удушье никуда не делось. - Ты! - мягкость и мелодичность сменяются холодным гневом, которое пронзает всю душу. - Ты должна была не допустить этого! Пос-лу-ша-ние, - из глаз выступили слёзы, дышать уже было попросту невозможно. Кажется, её сейчас убьют. - Это единственное, что от тебя требовалось, чёрт бы тебя побрал!

"Ад?" - проносится в мыслях. Неужели Альберт был не причём? Неужели его присутствие было не обязательно? Неужели все сомнения оказались напрасными.

- Ты должна очень хорошо постараться, чтобы заслужить прощение! - под аккомпанемент стали повторять последнее слово и другие голоса, пробуждая табун мурашек.

"Нет! Я просто схожу с ума! Это не реальность!" - она знала, что собственные галлюцинации, порой, было тяжело отличить от реальности, но сейчас крайне тяжело найти хотя бы одно подтверждение того, что это лишь игры её разума.

- Ты знаешь, что это реально, - неизвестному словно доставляло удовольствие мучить девушку.

Крики вперемешку со смехом, освистыванием и тихим рыком в лицо. В какой-то момент всё погружается во тьму. Организм не выдержал такого уровня стресса.

Отредактировано Marlene Becker (2024-06-16 14:55:20)

Подпись автора

Sie wird heut Nacht nicht untergehen
Und die Welt zählt laut bis zehn

Темнота. После первой отключки, это первое, что встретило девушку, отчего становилось не понятно - открыла ли она веки или нет? Ноги Алекс уже потеряли какую-то чувствительность, что просто не могло радовать девушку. Руки вновь касаются маленьких стен, где было всё ещё грёбанное ничего. Тело иголками пронзал холод, отчего появилось желание сжаться в позе эмбриона, но сжатое пространство просто не позволяло сделать этого. Дышать всё ещё было тяжело, отчего одновременно кружилась и болела голова. И что бросилось - тишина. Больше не было криков, мольбы, смеха, глумления и угроз. Стояла тишина. Наверное, это самый идеальный момент, чтобы поддаться истерике и с требованиями, чтобы её выпустили из чёртовой клетки, но Бекер молчала, прислонившись затылком к холодной стеке. Она дрожала и могла согреваться лишь от собственного дыхания, что странно, учитывая, что единственным источником тепла была сама девушка, а пространство было не столь большим, чтобы настолько охладеть. Было ли дело в истощении организма? Она не знала сколько прошло времени, да и была не из тех людей, что мог легко ориентироваться по своим биологическим часам, так как на все процессы в бытовой жизни попросту не обращала внимания. Ко всему прочему, неизвестно сколько прошло времени. Она вновь прикрыла свои веки, будто от этого была чёртова разница, но такое действие давало лёгкую иллюзию свободы и хоть небольшой контроль над собственным разумом, которому, как уже показывала практика, сама Алекс уже не совсем была хозяйкой. То, насколько участились её галлюцинации, пугало и наводило на мысли: "А что если я совсем потеряю связь с реальностью?" Поскольку сама девушка не проходила каких-либо обследований после экспериментов в психиатрической больнице, то не было хоть малейшего понимания того, насколько дерьмово обстоят дела с её головой. Глупо отрицать тот факт, что она полностью здорова. "Ёбанная ирония твоей жизни, да, Алекс?" - она тихо усмехается, отчего-то факт того, что будучи здоровой она попала в психиатрическую больницу, а выйдя из неё на самом деле сходила с ума, кажется забавным, хотя на самом деле смешного в подобном совсем ничего не было. Это пугало. Пугало то, как легко можно сломать человеку жизнь если у тебя есть власть и деньги. Как множество злодеяний ублюдкам сходят с рук, а справедливый ответ на зло платой является жизнь.

В такие моменты девушка тосковала по своей прошлой жизни со своим верным псом, который в любой ситуации был рядом с ней. Одно из немногих существ, в ком она видела родственную душу. А люди... А что с них взять? Она, конечно, была не ангелом, но лишь с теми, кто нападал на неё. Сама девушка никогда намеренно не искала проблем. Но отчего-то жизнь будто не устраивало это и подсылала в судьбу Алекс слишком много дерьма, что привело к этому моменту. Снова мысли о том дне, когда всё пошло наперекосяк. Ничего нового. Так всегда происходит когда начинается тоска по тем крупицам хорошего из своей жизни. Рано или поздно, всё сводится к тому, когда мир резко окрасился в тёмные тона. А сейчас... дышать всё тяжелее и тяжелее и, кажется, она вновь потеряла сознание.

Слышит тихий смех будто из под толщи воды. Он становится всё громче и громче, как если бы девушка была всё ближе к поверхности. Но вместо выныривания и заветного глотка воздуха, лишь крепкая хватка за шею, отчего, вздрогнув, её руки вновь автоматически ухватываются за потенциального недруга, но касается лишь чёртовой пустоты. Вновь пришёл некто и начинал её душит. Он шептал на ухо угрозы, описывая с грязными и мерзкими подробностями того, что с ней могут делать и так не убирал рук с её шеи. А Алекс только и оставалось пытаться ухватиться хоть за малейший намёк присутствия этого ублюдка, который уже во второй раз мучил её, отчего тот лишь сильнее свирепел.

- Сука! Даже не думай сопротивляться за свою ёбанную душонку, мразь! - он шипел, практически плевался в лицо от охватившей ярости, рождая внутри девушки лишь чувство отвращения. Это было более отталкивающе, чем запах экскрементов, впитавшихся в стену.

Молчать не хотелось даже в таком состоянии и словно выброшенная на берег рыба, девушка открывает рот в попытках опротестовать ситуацию и защитить себя, но, разумеется, позитивного отклика ждать не стоило.

- Не смей! Ты - лишь грязь из под ногтей! Ничтожество! Не смей даже думать о том, чтобы пытаться идти против меня! Видишь к чему всё это привело?! Твой ёбанный протест! Своевольная сука! - она кашляла, глаза слезились, не получилось даже захрипеть. Сколько он так её душит? Ведь она уже давно была должна была, как минимум, хотя бы потерять сознание, или же умереть?

"А что если я уже умерла?" - мысль, которая действительно пугала и пробуждала волну ужаса. А некто будто понял о чём девушка думала и, кажется, глумливо улыбался. Она ощутила горячее дыхание у своей шеи, словно тот пытался запомнить этот запах ужаса от неё, испытывая экстаз.

- Знаешь, что они ещё с тобой могут сделать? Ведь изнасилование - самое малое, что тебе может грозить. Есть ещё вариант как выебать тебя раскалённой кочергой, - он рассмеялся, находя этот вариант наиболее забавным для себя, а девушке становилось мерзко лишь от одной мысли об этой экзекуции, но успокаивало лишь то, что от подобного она может умереть, значит, такую пытку уж точно не будут применять, хотя кто знает. И словно прочитав мысли, некто усмехается. - Есть и другие варианты. Кусочек за кусочком они могут отрезать твою плоть на тонкие слои, - тихий смех и она чувствует как язык оставляет влажную дорожку на её щеке, отчего Алекс в отвращении дёргается, пытаясь отстраниться от собственного безумия, но подобное действие вызывает у неизвестного очередную волну смеха. Куда она денется в этом маленьком пространстве? - А начнут с твоего ёбанного лица. Как думаешь, что будет первым: щёки или твой нос? О! Нет-нет-нет! Я голосую за уши! Великолепное будет зрелище!

- У...  Кха!

- Что такое? Не можешь нихуя сказать? Какая же ты жалкая. Даже в такой ситуации ничего не можешь. Только беспомощно трепыхаешься и пиздишь. Пустышка.

- У... ё... бы... вай... - она не думала, что это подействует, но хотелось хоть что-то сказать в ответ, а не беспомощно принимать всю грязь в свою сторону, а ещё было огромное желание, чтобы тот заткнулся, что удивительно, это сработало. Словно по мановению волшебной палочки, давление с горла резко убралось, как будто его и не было. Сама Бекер принялась активно кашлять. Кислород. Чёрт подери, даже в таком мизерном количестве, как же он радовал её. Неужели именно из-за такого небольшого количества кислорода галлюцинации стали настолько частыми? Это были действительно паршивые новости. Не хотелось каждый раз проходить через это. Неужели, и правда через собственное безумие с ней связывался ад и таким образом наказывал её? Не хотелось в это верить, проще убеждать себя в безумии и создавать небольшую иллюзию контроля, ведь если даже Алекс не будет властна даже над своим собственным разумом, то что у неё останется?

Сознание в очередной раз начало угасать. Организм был истощён, а недавняя борьба с самой собой отняла даже те малые крохи сил, которые у неё были. Сколько так продолжалось, Алекс не знала, так как каждое пробуждение сопровождалось страхом и настороженностью. В какой момент некто снова придёт и будет её мучить? Сколько ещё грязи в свою сторону придётся услышать и не иметь возможности заставить это существо замолчать? Она не знала ответа, оставалось лишь только бороться. С собой. В этом жалком пространстве. И единственным утешением были лишь короткие отключки. И вот после очередного беспамятства, Алекс открывает веки, но вместо привычной тьмы даже тусклый свет воспринимается как чёртов фонарь маяка, она тут же жмурится. Отворачивая голову, будто это поможет ей привыкнуть к этой экзекуции. "Свет... тут?" - разум начинает потихоньку приходить в себя. До сознания начинают доходить чужие голоса, а под собой ощущается ровная гладь. Её ноги больше не скрючены непонятным образом, как это было в той коморке, но попытка хоть чуть-чуть пошевелиться не приносит каких-либо плодов. Она даже не понимала, что всё это время были призывы к тому, чтобы Алекс поднялась, будто бы она могла это сделать, даже осознавая происходящее. Отчего удар в живот воспринимается очень неожиданно. Дыхание перекрыло, а из глаз тут же брызнули слёзы. Наверняка её бы стошнило, было бы только чем. Изо рта пошла лишь небольшая нить слюны вперемешку с кровью. Нужно было как можно скорее прийти в себя. Бекер размыкает свои веки, отчего следует гадкая резь в глазах от света. Морщится, но не пытается закрыться, как это было в прошлые разы. Восприятие действительности становится всё сильнее. Теперь девушка чётко видит мексиканцев, что в первый раз привели её в это место. Их лица искажены в недовольной гримасе. Кажется, своим бессилием она изрядно их разозлила. А затем во взгляде она видит отчётливо нотки брезгливости. Наверное, она пробыла в этом месте несколько дней, отчего её вид явно не представляет из себя что-то стоящее, но вместе с этим приходит и облегчение. Противоположность возбуждению - отвращение, значит, её точно не тронут в таком ключе. Только вот порадоваться девушке не дали. Снова боль и её буквально тащат по коридорам. Не было сил даже кричать и поднимать руки для того, чтобы ослабить хоть на немного стальную хватку. Но от чего действительно было легко: она могла дышать в полную грудь. Наконец-то. И больше никакой войны с собой. Пока что.

Снова толчок и она падает на кафельный пол. Ноги всё ещё будто деревянные. Даже с большими усилиями девушка не может ими пошевелить. "Точно ли несколько дней..?" - мозг едва соображал, но всё ещё было понимание того, что больше трёх дней без воды она точно не смогла бы провести там. И лишь небольшая мысль об этом пробуждает в ней волну жажды. И пусть сейчас её тело пробивала мощная струя воды, сама Алекс с жадными глотками старалась ловить каждую каплю, чтобы напиться. Видимо смрад от девушки был слишком невыносим, если было принято решение её вымыть. Кажется, на теле от подобного напора появятся новые синяки. Каждую клеточку вновь будто пронзали тонкие ледяные иглы. Марлен содрогается от холода, что со стороны может показаться будто её бьёт от холода. Хочется подтянуть к себе ноги, чтобы хоть как-то согреться, но вновь ничего не получатся, поэтому приходится закрываться руками. Она ненавидела себя в эту минуту за подобную слабость и беспомощность. Насколько же жалкой сейчас выглядит? "Тряпка", - от злости на себя, девушка скрипит зубами.

- Одевайся, - он словно выплюнул эти снова, кинув новую одежду прямо перед девушкой. Часть Алекс была даже благодарна ему за подобное чистоплюйство, ведь из-за этого девушка хотя бы перестала испытывать жажду.

Поэтому без ругани, она приподнимает корпус своего тела, чтобы снять с себя одежду, вид и запах которой оставлял уже желать лучшего. И Алекс была слишком уставшей, чтобы на этот раз стесняться своей наготы. С трудом гнущимися пальцами, дрожа и периодически кашляя от воды, развязывает завязки от этого подобия халата, что ей дали и меняет на новый. Мокрые волосы противно липли к коже, вызывая у девушки внутреннее недовольство. Рассчитывать на тёплую ванну и вкусную еду тут явно не приходится. С трудом, но всё же девушка смогла подняться на ноги. Только вот как бы её не торопили, быстрее идти Алекс не могла, за что получала новые удары, вынуждающие ту падать и вновь тратить время на то, чтобы подняться. "Суки!" - сказать, что это злило - ничего не сказать. Они сами затягивали время и ещё чем-то были недовольны.

И как же про себя девушка выдохнула с облегчением, когда, наконец, села. И плевать, что была закована в наручники и явно сейчас с ней будут не сюсюкаться. Но хотя бы небольшая минутка передышки ей была чертовски необходима. А ещё чертовски хотелось спать. Поэтому, пока ещё никто не пришёл, она позволила себе вздремнуть, уткнувшись носом в собственные руки, что служили подобием подушки.

Просыпается от звука открывающихся дверей. Казалось, что прошло меньше минуты. Расстраивало, что во время сна время летит как угорелое, не говоря уже о том, что бодрости толком и не прибавилось. Уныло смотрит на принесённую еду и воду, последнюю хоть поставили перед ней, дав возможность пить. От этого Алекс не стала отказываться и осушила стаканчик практически за секунду. Хоть жажды и не было после той водной процедуры, но кто знает как часто её будут морить голодом и жаждой.

Классическое приветствие пробуждает усмешку. "Какой джентельмен", - брюнетка подбирает кулаком подбородок, устало смотря в лицо допрашивающего. Она игнорирует вступительную часть, поскольку не находила в этом для себя никакого смысла.

- Кто. я? - она склоняет голову на бок. Не он ли говорил, что были собраны все образцы. Неужели и правда та богатая сучка постаралась и стёрла все данные о самой Алекс, дабы расчистить себе путь для беззакония по отношению к девушке? - Экспертизы не дали результатов? - а на льющиеся угрозы, девушка лишь прикрывает веки. Некто угрожал более пугающе, заставляя кровь стынуть в жилах, а это... пока просто пустой трёп. Хотя, конечно, короткое упоминание Альберта тревожило. Что бы с ней ни было, получается, он проходит через куда большее дерьмо, чем она. Значит, надо держаться во что бы то ни стало. Ещё и это замечание про жизнь. Алекс не находила жизнь чем-то, что давало наслаждение. Единственное, что удерживало её в мире живых, так это боль родителей, а теперь и тот факт, что будет её ждать после смерти. Её жизнь - чёртова агония. - Высшая ценность говоришь, - она смотрит на свои ногти, всё ещё гладкие и нюдовый маникюр был как новенький. Мастер постарался на славу, тут ничего не скажешь. - Мне нечего сказать, - её голос лишён каких-либо эмоций.

Тень в углу будто зашевелилась и девушка переводит взгляд с допрашивающего на неё. Она про себя гадала: реальность ли это или снова её собственный разум играл с ней. Ответ пришёл спустя мгновение. Тень начинает удлиняться, развиваться разные стороны, окутывая плетью вокруг всё пространство. Как если бы паук вышел из своего убежище и начинал плести паутину, заманивая жертв к себе в ловушку. Пока это ещё был самый лёгкий вариант того, что мог сотворить её мозг. Как и тихий плачь в помещении.

Подпись автора

Sie wird heut Nacht nicht untergehen
Und die Welt zählt laut bis zehn

Когтистые теневые лапы становились всё более живыми, привлекая тем самым к себе больше внимание девушки. Несмотря даже на понимание, что это чёртовы игры её собственного разума, Алекс всё же насторожилась, ведь теперь приходилось тратить силы ещё и на войну с собой, что, разумеется, никак не могло радовать. А когда те начали фактически вылезать из стены, то это не могло не напрячь ещё больше. Ладони Алекс сильнее сжимаются в кулак, фактически до боли ногти впивались в кожу причиняя немалый дискомфорт. Прикрыв веки и с шумом выдохнув, чтобы вернуть себе более менее стабильное эмоциональное состояние, она вновь открывает глаза. Картина никак не поменялась, что, очевидно, расстраивало. Когда же мексиканец ответил на вопрос, то напряжённый вид девушки сменяется растерянностью. Это и, правда, было неожиданно для Бекер, хотя вполне логично и последовательно для миссис Фаулер. "Как же сильно твоё желание сгноить самой меня с этого света. Опасная сучка, - взгляд переводится на мужчину, которого во всю опутали тени, создавая иллюзию будто те были его продолжением, подобное зрелище вызывает отвращение, поскольку картина была далёкой от прекрасного. - Но и ты не менее опасный мудак". Она так и не разжала своих ладоней, смотря на него и внутренне борясь с чувством отвращения от картины, что представлял ей собственный мозг. "До чего же я мерзкая оказывается", - хотелось усмехнуться, только вот ситуация была слишком далёкой от смеха.

Снова вопросы. И словно вторя настроению мексиканца, тени двигались агрессивнее, становясь больше, длиннее и тянулись постепенно к её рукам, будто в желании ещё большее связать, подавить, раздавить и задушить собой. Она старается отстранится, но чёртовы наручники, конечно, не позволяют этого сделать. Ничего не остаётся кроме как беспомощно принимать собственные атаки на себя же саму. "Успокойся, блядь!" - и это не могло её не злить. Будто ситуация и без этого была недостаточно напряжённой. Лучше ничего не говорить и даже не пытаться придумывать какую-то ложь, поскольку даже малейшая деталь может привести к ней настоящей. И если уж та сука оказала Алекс подобную услугу, то лучше будет ею воспользоваться и не давать о себе ничего знать.

Алекс молча смотрит на мужчину, но часто переключая своё внимание то на стол, то на собственные руки, в очередной попытке одёрнуть. Со стороны обычного человека девушка наверняка выглядела как человек, который паникует перед предстоящими действиями, которые могут быть, что, в принципе, было не так уж и далеко от правды, однако происходящее настоящее давило на психику не меньше. Повисшая тишина в ожидании ответа длится слишком долго. Стены уже потеряли свой первоначальный окрас, оказавшимися полностью поглощёнными тенями, что тянулись к девушке. Она чувствует холод на шее и ощутимое давление. И только руки тянутся выше положенного, как тишину пронзает громыхание коротких цепей от наручников "Как же бесит", - Алекс недовольно сморщилась, не хотя опуская ладони вновь на стол, ощущая как холод становится сильнее, а дышать становится всё тяжелее и тяжелее. "Ёбанные эксперименты! Ёбанная Фаулер! - голос мужчины, сидящего напротив, вновь привлекает к себе внимание. - И ёбанный ты!" 

Она чувствует, что на лбу от напряжения выступила испарина. Дыхание сбилась. Целый набор для того, чтобы отлично продемонстрировать то, что девушка уже на грани паники, хотя, по факту, это было далеко не так, ведь сейчас, для неё, происходит целая чёртова борьба. И его слова вызывали бы усмешку, не будь столько усилий на то, чтобы усмирить эти галлюцинации. Интересно, говорил бы он так же будь на месте своих же жертв? Были бы такие же слова, родись он с такой же судьбой как у неё и не имея между ног члена? Все такие умные и просветлённые когда находятся по ту сторону. И когда же его руки потянулись к сэндвичу, то Алекс устало прикрывает веки. Это было предсказуемо, но менее неприятной ситуацию это не делало. В ноздри тут же ударяет запах соуса, вынудив Бекер скрипеть зубами и, буквально, захлёбываться собственной слюной. Желудок выворачивало наизнанку. А ведь это только начало издевательств. Но, с другой стороны, разве это в первый раз, когда приходится терпеть голод? "Я выдержу. Я выдержу. Держись, Алекс", - снова вздыхает, пропустив через лёгкие очередной раз запах еды. Как же, чёрт подери, хотелось есть. Во взгляде отчётливо выражается недовольство, но сколь не было оно сильно - продаваться и умереть за еду было как-то слишком жалко даже для неё. Эта мысль и позволяла всё ещё не выдавать нужную информацию.

Но вот для самой Алекс мимолётно сказали кое что действительно любопытное. "Его... кастрировали?" - это казалось чем-то немного абсурдным. С другой стороны, если они выберутся живыми из всей этой ситуации и если всё это правда, то новость будет больше положительной для девушки. Ведь это стопроцентная гарантия того, что Альберт больше её не тронет в этом плане. Ведь на кой чёрт будут все эти извращённые игры, если они не станут давать нужной для его садистского ума разрядки? И поскольку тема секса для Алекс от и до является омерзительной и далеко не привлекательной, то тут только и остаётся, что радоваться. Хотя, конечно, не отменяло тот факт, что с ней могут сделать ровно то же самое и другие люди, начиная с этого проклятого места.

Она так и не проронила больше и слова, пока он ел. Борясь с собой и с голодом, она просто ждала, когда наступит следующий шаг. И когда же сэндвичей не осталось и крошки, а сам мексиканец начал вытирать руки, то в мыслях пронеслось: "Сейчас начнётся". Перед моментами "икс" люди часто любят покрасоваться, подобные сцены можно увидеть как и во множестве фильмов, так и в реальности. Создавалось впечатление, будто такие личности воображали себя на сцене перед сотнями тысяч зрителями и обыгрывали ведомый лишь им самим сценарий, упиваясь собственным величием. Алекс же никак не реагировала, находя подобным утомительным, а она и без того уже была на пределе. Не среагировала даже в тот момент, когда тот достал пинцет, который явно был здесь не для красоты и обычного блефа. Но вот проявлять равнодушие, когда наручники давили на запястье, было уже невозможно. Девушка корчится от боли и старается держаться, не разжимая ладонь. Но как бы долго Алекс не старалась держаться, то от физиологических реакций сложно убежать. Кровь плохо поступала в руку и начинала значительно ослабевать и потому оппоненту не заставило труда разжать её пальцы.

- Сука! - удержаться от ругани уже не получилось, как и последующего крика, сорвавшегося с её губ. По факту, было лишь мгновение, но по ощущениям то было куда дольше. На кончиках пальцев немало нервных окончаний и потому куда большее порезы получать именно в таких местах, нежели на плече или на бедре. А тут был далеко не порез. Она тяжело дышала, опустив голову. Мизинец болезненно пульсировал и Алекс отчётливо чувствовала, как с каждой пульсацией на металлический стол стекали алые капли крови. Облизывает пересохшие губы и старается выровнять дыхание. Это не всё. В конце концов, это был лишь старт. Впереди ещё слишком много чёртовых пальцев. И вот, не успела она полноценно прийти в себя, как последовала новая боль, вынуждая срывать голосовые связки. Адская болезненная пульсация, с которой количество крови на столе становилось больше. Руки дрожали. А со лба стекали капли пота, что, падая на стол, смешивались с её же кровью. Взгляд мажет в сторону руки и девушка морщится от этого кровавого зрелища. Аккуратная работа мастера, с пока ещё целыми другими ногтями, сильно контрастировала с тем мясом, которое представляли сейчас её пальцы. Картина явно далёкая от эстетики, не говоря уже о том, что отращивать заново ногти будет очень долго. Она кричала и когда срывали ногтевую пластину и со среднего пальца. Сказать, что это было больно - ничего не сказать. Она всё ещё тяжело дышит, а тело бьёт мелкая дрожь. Если суммировать все пальцы, то осталось ещё семнадцать, этот ублюдок, определённо, не остановится лишь на руках. А сейчас же замер. Наверное, ожидает ответа? В принципе, вопрос был до смешного простой и не представлял какой-либо опасности для самой девушки. Однако внутреннее упрямство не желало уступать в этой нездоровой игре. Это будет означать, что он рано или поздно добьётся правды. "Я откушу себе язык, если будет слишком невыносимо для меня и я буду готова тебе выдать всё. Сдохну ли от потери крови или же просто потеряю возможность говорить - не важно, ты всё равно не получишь от меня нихуя", - она смотрит прямо в его глаза, пусть и было чертовски больно, но сдаваться Алекс совсем не хотела.

- В этом... нет... смысла... я ничего не знаю... - говорить из-за боли давалось непросто, отчего приходилось делать паузы. Банальный ответ, который больше разозлит, нежели пробудит милосердие. Однако с чем чёрт не шутит, вдруг эта карта рано или поздно сыграет, хотя надеяться на это в купе с предоставленной ранее информацией не стоит. Позади мексиканца стоял Гектор и судя по тому, в насколько кривой усмешке были искажены его окровавленные губы, то зрелище тому явно нравилось. И когда же Алекс скривилась от очередной волны боли, от содранного ногтевой платины, то она сквозь собственное тяжёлое дыхание слышит что-то похожее на булькающий смех. Она смотрела сквозь пыточника, скорее за его плечо, для себя же лицезрела чёткую цель, которой отчётливо прошипела: - Иди. Нахуй.

Подпись автора

Sie wird heut Nacht nicht untergehen
Und die Welt zählt laut bis zehn