Я думала после того, что произошло на яхте, все станет проще. В каком-то смысле – да. Я отказалась от переезда в Лондон, от предложений по работе, хотя организационные вопросы были решены еще не все.  Съехала от родителей на съёмную квартиру, и вроде как завела серьезные отношения с мужчиной на двенадцать лет старше себя.
Мы не говорили об этом. Не признавались друг другу в любви, не обсуждали чувства и дальнейшую жизнь. Мы не наслаждаемся чувством эйфории и влюбленности как молодые парочки, летающие где-то в облаках. Но я знаю, что мы вместе, мы в одной лодке.
Малькольм продолжает жить на яхте, встречаемся мы не каждый день и почему-то это происходит в разных местах. То у меня, то у него, то в каких-то странных барах. Он вообще после тюрьмы вышел очень странным, иногда мне кажется, что у него паранойя. Но я не лезу в душу. Я знаю, что однажды придет время и он все расскажет. Для меня до сих пор слишком много тайн, связанных с его заключением, и еще больше вопросов, связанных с его освобождением. Наверное, будь он моложе, он бы сейчас жил на полную катушку и радовался, что наконец может дышать полной грудью, что вот он, его второй шанс, хватался бы за магазинчик Аманды и за меня как за то, что поможет вернуться в реальный мир. Но по факту все иначе. Он закрыт. Молчалив. Иногда угрюм.
Я вижу, его что-то гложет. Мне не нужно знать причины, чтобы понимать, что он занимается самоедством и самобичеванием. Он не может отпустить боль, возможно не может отпустить то, что однажды совершил, возможно не может отпустить что-то еще. А как помочь я не знаю. У нас все сложнее, чем у многих. Походы к психологу и разговоры за бокалом вина не помогут.
Я часто прокручиваю в голове наш первый раз. Что он для нас двоих значил. Что он значил для него. Мне кажется, кроме страсти и животного желания, в нем спрятано что-то еще, что-то, что может помочь не сойти с ума, если выпустить это наружу.
Многие мужчины ходят на бокс, кто-то в тир. Мне кажется, Малькольму эти варианты не подходят. Видя его диким и необузданным зверем в постели,  зная наверняка каким он бывает в сексе, помня ремень, мне кажется вариант спорта не для него. Вот всякие игры в сексе, боль, отпуск себя. Я точно не любитель боли, кожи и всяких извращений, но если это поможет ему… Все чаще задумываюсь о том, что может быть, ему снова нужно меня как следует трахнуть, чтобы отпустить хотя бы на время? А может его самого нужно наказать мне, чтобы он сам себя простил и отпустил.
В моей голове слишком много мыслей и все они сложны для моего восприятия. Я правда не знаю, подойдет ли нам это, подойдёт ли это ему. Но начитавшись кучу литературы, я раздобыла два билета в соответствующий клуб. Собственно, сегодня я позвала Моргана к себе именно за этим. Хочу ему помочь. Я не до конца верю в успех этого мероприятия и свою силу убеждения, поэтому не строя иллюзий, ничего кроме красивого нижнего белья и высокого хвоста на голове я не подготовила для похода. Прикрывшись халатом, хожу по квартире, нервно кусаю губы и пью небольшими глотками вино, чтобы успокоиться.
Не робкого десятка, но всегда волнуюсь, когда что-то делаю впервые. Да и Малькольм у меня не самый простой вид мужчин. С ним в принципе сложно, но интересно. Нервничаю с каждой секундой все больше. Чем ближе стрелка часов к назначенному времени, тем сильнее стучит сердце. Звонок. Сердце ухает вниз в район ступней, а я иду открывать дверь. Щелк. Показывается мужчина. Он вроде рад меня видеть, улыбается, но его по-прежнему что-то терзает, вижу по его лицу,  - Привет, Малькольм. Проходи, я соскучилась.
Подождала, когда он снимет обувь и пригласила в гостиную, удобно устроив мужчину на диване. Поцеловала его в щеку, в уголок губ. Мы не из тех, кто набрасывается друг на друга при первой же встрече и сосется как подростки. - Я соскучилась. Хотела тебя увидеть. Узнать, как ты. Предложить немного вина, будешь? Не дожидаясь ответа, наливаю ему бокал из открытой бутылки и даю в руку. Для разговора со мной ему оно явно понадобится, а может быть даже не один бокал. Я не знаю с чего начать. Наверное стоит узнать, как он, как настроение, скучал ли. Делаю глоток и закусываю нижнюю губу в ожидании, - Как день прошел? - закидываю на него ноги и склоняю голову к диванным подушкам, - конец недели, решила что тебе нужно отдохнуть, расслабиться и настроиться на выходные. Есть какие планы, кстати?

Подпись автора

Are you hurting the one you love?
When they watched the walls, and the ticking clock.
Are you hurting the one you love?
And was it something you could not stop.

Малькольм - единственный человек в мире, который до сих пор заставляет меня нервничать, чувствовать себя неловко и частенько обдумывать слова или действия. Даже не взирая на некую ясность в наших отношениях, ну или тех эмоциях, которые мы друг к другу испытываем, едва ли я могу расслабиться в его компании. Отпускаю себя только во время секса. Там моя голова отключается напрочь, и я ничего не хочу, кроме как таять в его объятиях или стонать от его члена и грубой хватки.
В детстве всегда казалось, что отношения – это легко. Вы всегда на одной волне, у вас общие взгляды, и ничего кроме рассуждений о великой любви происходить не может. Я выросла. Все оказалось куда сложнее. Если до Моргана, все мои отношения состояли исключительно из секса и разговоров о том, как прошел день, каких-то совместных планов на уик-енд или же меня не сильно интересовали чужие проблемы, потому что полагала, мужчина сам справится. То сейчас на деле все иначе.
Я искренне переживаю. Мне важно, что с Малькольмом происходит, важно, что он чувствует. Он многого не говорит, потому то мужчина, потому что оберегает меня, но я то знаю, что это видимость и просто мужское качество. Он не просит о помощи и никогда не попросит, но я должна ему помочь. - Я не буду ходить вокруг да около. Понимаю, наверное, ты устал, хочешь забиться в скорлупу или на этом диване так и скоротать свой вечер, но я хочу тебя кое-куда пригласить.
    Нарочито сажусь на диване иначе, чтобы немного оголилось плечо и ключица, и взгляду мужчины открылась часть красивого нижнего белья. - Возможно, когда-нибудь мы придем к диалогам словами, не через бумагу. Научимся доверять друг другу, найдем какие-то пути решения твоих или моих проблем, придумаем собственные способы снятия стресса, но сегодня мне хочется сходить с тобой в одно заведение. Просто отвлечь тебя от всяких мыслей, хотя бы на одну ночь. Если удастся достичь чего-то большего, я буду рада вдвойне.
    Иногда сложно признаваться в слабостях и проблемах, иногда сложно посвятить другого в то, что кажется его не касается. Иногда хочется уберечь, закрыть от мира, от самого себя и своего разрушительного настроении. Но мы в одной лодке. Он просил быть терпеливой, и я буду. Но и он должен помочь, и не убегать от меня. Я не лезу в душу, не вытаскиваю клещами слова,  о которых он может пожалеть. Но я не первый день его знаю. Я чувствую, как сильно он ест сам себя изнутри, вижу, как сильно его что-то гложет, о чем он не хочет или не может сказать.
   Но ведь копить в себе не выход. Не прощать себя – не выход. Держать эмоции на замке – они рано или поздно вырвутся наружу как тогда, в мотеле. Только могут быть куда более разрушительными, в том числе и для меня. - Я хочу узнать всего тебя, Малькольм. И я знаю, что люди знакомятся друг с другом всю свою жизнь, меняются вместе, учатся друг другу доверять, - начинаю гладить тыльной стороной ладони его небритую щеку и улыбаться, хотя у самой сердце стучит так громко, что я даже собственных слов не слышу за его стуком. -Я помню каким ты был в мотеле, - на этих словах мне показалось, что мужчина напрягся, хотя выражение лица его и не изменилось. Думает я боюсь? Или буду осуждать? Может ждет, что я попрошу больше не брать ремень? Может быть стыдно, что все вышло из-под контроля? А может просто не хочет вспоминать, потому что в тот момент отпустил себя? Не контролировал рвущиеся наружу эмоции?
    -В общем, я подумала и решила, что возможно тебе нужно спустить пар. Если тебе не понравится, мы уйдем, обещаю. Но хоть ты и не просишь, не говоришь, не грузишь своими проблемами, я хочу чуточку тебе помочь. Просто разреши, и мы вместе попробуем. Я бы тоже не отказалась разгрузить свой мозг - Не говорю, куда мы собираемся, сама не знаю как это правильно место назвать. Я даже до конца не уверена, чем мы будет там заниматься. Может он захочет выплеснуть свою злость на меня, а может позволит мне это сделать. Я вижу, как он сам себя разъедает и без конца наказывает физически, так может позволит это сделать мне? Без слов. Без объяснений. Я буду рядом, так же как он будет рядом со мной, когда потребуется.

Подпись автора

Are you hurting the one you love?
When they watched the walls, and the ticking clock.
Are you hurting the one you love?
And was it something you could not stop.

Я знала, что разговор не будет простым. Я договорилась сама с собой в принципе не о чем таком не разговаривать, собственно, именно поэтому я и хотела попытаться помочь мужчине без слов. Потому что не смотря на родство душ, языками мы говорим по-разному. Может разница в возрасте, может образ жизни, может страны. Как это называется, период притирки?
Все пошло не по плану. С ним всегда все идет не по плану. Малькольм напрягся. Я напряглась тоже.
- Ну чего ты так напрягся. Я не в театр тебя зову. Вот уж на счет одежды точно парится не надо.
Делаю глубокий вдох. Наверное, я и правда надеялась, что он не будет так дотошно выяснять, и мы разберемся на месте. В конце концов я правда не хочу обсуждать, выяснять. Если он не готов делиться проблемами, я подожду того момента, когда будет готов. Мы еще в самом начале пути. Я это понимаю. 
Малькольм настойчиво спрашивает о месте, лишь сильнее напрягаясь, когда я вспоминаю ту ночь. Переживает, что я его боюсь и не хочу повторений? Боится зайти дальше того, что было? Наверное, если бы я думала так же, меня бы здесь с ним не было.
Ладно, Морган. Хочешь прямо и открыто? Будет прямо и открыто.
- Я хочу, чтобы мы снова использовали ремень.
Выдернула чеку и взорвала гранату.
Снова делаю глубокий вдох и начинаю гладить тыльной стороной ладони его щеку. Едва касаясь. Щетина щекочет мне кожу, а мое лицо приобретает оттенки нежности.
-В клуб я хочу тебя пригласить. Я забронировала комнату. Во-первых, я видела тебя тогда, в мотеле, и видела, насколько тогда ты смог себя отпустить. Готова поспорить, следующие несколько дней тебе точно было достаточно спокойно внутри себя. Во-вторых, я могу помочь с наказанием. Тюремного заключения тебе мало. Ты так думаешь. Ну и главное, я тоже хочу приложиться к твоей заднице. Это будет справедливо.
Улыбаюсь и делаю очередной глоток вина.
-Последнее было шуткой, разумеется.
Я долго думала о той ночи. После. Целых два месяца я ее вспоминала, вспоминала его взгляд в ту ночь, вспоминала как собственное тело реагировало на каждый удар, каким сильным был оргазм после. Было больно. Меня в жизни никто не бил, даже за плохие оценки. Меня даже в угол не ставили. Мама учила, что мужчина тоже не имеет право поднимать руку на женщину. Но черт возьми…
Я не знаю, как далеко он может зайти в своей жестокости. Я не знаю, он любит жесткий секс или он действительно просто выпускает так своих демонов после каких-то обстоятельств собственной жизни, я не знаю, способен ли он мне причинить вред. Реальный. Не синяки, ссадины, царапины. А что-то существенное. Но я хочу попробовать быть с этим человеком. Я хочу попробовать быть с ним настоящей. Без притворств. Без лжи. Без ярких красок и мишуры. Я хочу принять его всего. В тот раз я была не готова. Я не ожидала такого поворота от всегда сдержанного взрослого мужчины, списывала все на то, что у него долго не было женщины. Но вот он здесь. Его глаза. Его душа, его избитые костяшки говорят об обратном. Он сдерживает то, что есть внутри. Ради чего? Ради кого?
-Малькольм. Я рядом, и я никуда от тебя не денусь. Я не хочу в тебе копаться и не хочу ничего спрашивать или обсуждать. Я …, - перевожу взгляд куда-то в сторону, чувствуя себя глупой дурочкой, которая возомнила себя великой спасительницей. Тюрьма не помогла. Психологи не помогли. Сам себе человек не помог. А я  смогу. Сексотерапия. Ага.
- Я знаю, что у тебя тяжелый период, и я хочу, чтобы мы его прошли вместе. Как я и говорила, не все можно сказать словами, но что-то можно показать действиями. Прошу тебя. Отключи голову сейчас и отключи голову потом. Просто доверься мне. Мы в любой момент можем уйти, а потом вместе посмеемся над тем, какая я у тебя еще маленькая дурочка. Но давай сходим?
Пожалуй, это самая неловкая речь в моей жизни. Я понимаю то, о чем говорю. Знаю, что это может быть опрометчивый шаг, который неизвестно куда нас заведет. Очевидно, я не из бдсм-тусовки и никогда не интересовалась болью, кожей и что там еще бывает. Но ради этого мужчины я готова попробовать то, на что не была готова ни с кем. Я готова полосовать его спину до таких же отметин, которыми была покрыта моя собственная задница, готова унижать словесно и наказывать за все, что он совершил. Готова зализывать и залечивать его раны после. Готова предоставить собственное тело, если это то, что ему нужно, чтобы напряжение, о котором он только что сам сказал, прошло. Пусть на время. Но пока мы не научимся говорить, если это то, что поможет стать ближе, поможет вернуть Мужчину, которого я знала до тюрьмы, возродить того, кого я не успела узнать, то я готова.
Протягиваю ему свой детский мизинчик.
-Я хочу попробовать. Правда. Я не боюсь тебя, и уж тем более не боюсь себя. Что нам уже терять?

Подпись автора

Are you hurting the one you love?
When they watched the walls, and the ticking clock.
Are you hurting the one you love?
And was it something you could not stop.

Во мне давно нет рыцарского энтузиазма и альтруизма. Мой максимум - подать милостыню бабуле на улице, которая по объективным причинам не в состоянии работать. Для меня мужчины никогда не являлись наивысшей ценностью для женщины и не были показателем ее женского счастья.
Каждый мой кавалер был со мной ровно столько, сколько с ним мне было лучше, чем без него. Я не лезла во внутреннее содержание, не лезла в чужие проблемы. Для меня главное, чтобы мне не создавали новых.
С Малькольмом все иначе. На каком-то внутреннем ощущении я сама нуждаюсь в нем. Мне интересно, что он чувствует. Мне интересно, о чем он думает. Я действительно хочу быть рядом с ним как с мужчиной, а не как предметом мебели дома или аксессуаром вне его стен.
Не нужно быть гадалкой и экстрасенсом, весь ход мыслей отражался на лице мужчины. Шок, паника, удивление, непонимание. Я и сама от себя не ожидала подобных мыслей и идей, до сих пор не уверена, что они хороши и реальны, ведь так или иначе, моя инициатива, мне и править балом, и еще большой вопрос, готова ли я к этому. Но лично мне попятную давать поздно, а Малькольм... А Малькольм все еще в шоке.
Он прав. В идеальном мире, принимать важные решения нужно сообща и посоветовавшись друг с другом. Но где гарантия, что мой вопрос остался бы с положительным ответом? Уверена в обратном. Просто молча киваю в знак согласия, обязательно в будущем учту, но сейчас мы имеем то, что имеем.
-Спасибо, - единственное, что отвечаю на его согласие и трусь щекой о сухую мужскую ладонь.
Едва ли стало легче. Наверное, в глубине души я надеялась на то, что он откажется. Или нет, хотела, чтобы согласился. Все слишком сложно и неоднозначно, как обычно.
-Ладно, раз у нас грандиозные планы на вечер, я пойду до конца оденусь. Хоть одежда и не важна, в халате меня вряд ли пустят.
Быстрый поцелуй в губы, и я вскакиваю с дивана, игриво прикусывая губу.
Понятия не имею, чем закончится вечер и эта ночь, но, зная как компас Моргана на меня реагирует, я должна быть во всеоружии. Не спуская глаз с мужчины, развязываю пояс и позволяю халату оголить мои плечи и сползти на пол. Черное боди, чулки. Явно комплект не на каждый день. Хоть и одеваюсь я всегда красиво для себя, в особенности нижнее белье, такое ношу впервые. Виляя бедрами максимально эротично, удаляюсь в гардеробную. В кино конечно в подобных заведениях ходят именно так, но полагаю, нужно надеть какую-то одежду сверху. Выискиваю кожаное платье с широкими лямками средней длины. Попа прикрыта. Колени открыты. Не слишком вызывающее, но достаточно сексуально. От нервных мыслей отвлекает подборка наряда и мечты о том, как Малькольму он понравится. Хоть он мужчина у меня и горячий, но все же не двадцать пять, я не знаю, как он отреагирует на подобный образ. Надеюсь положительно. Нужно добавить макияж. Не могу решить, акцент на губы или на глаза. Решаю, что губы могу пригодиться и оставлять красные следы на лице и одежде - не лучшее решение. Поэтому останавливаюсь на черных тенях и естественного цвета помаде. В руку беру высокие ботфорты с открытым носом и возвращаюсь в комнату при полном параде. Наблюдаю за реакцией Моргана, медленно приближаясь. Начинаю крутиться и показывать свой наряд со всех сторон.
-Ну как тебе?
Поводила по своим изгибам левой рукой и села рядом на диван, начиная натягивать на себя сапоги и застегивать на них молнии.
Совершенно не мой образ и стиль: не ношу такие платья, такое нижнее белье и такие прически. Я никогда так ярко и вызывающе не крашусь. Но, пожалуй, мне нравится. Мне кажется, мое настроение тоже меняется. Из неуверенной десять минут назад девушки, я вполне себе способна изобразить из себя пантеру.
-Я чертовски волнуюсь, чтобы ты знал, но верю в успех и в то, что не разочарую тебя. Поехали?

Подпись автора

Are you hurting the one you love?
When they watched the walls, and the ticking clock.
Are you hurting the one you love?
And was it something you could not stop.

Улыбаюсь. Сложно представить, каково сейчас Моргану, потому что хоть и держится он уверенно, словно я ему предложила курицу на ужин, вместо привычной форели, вряд ли внутри он столь спокоен. Он не знает на что подписался. Я тоже не знаю. Но если, будучи в халате, я не могла даже слова нормально собрать в предложения и выразить свою мысль, то в коже чувствовала себя немного иначе.
-Вот и думай о том, что мне дерзить сегодня не нужно. Мистер сарказм на эту ночь превращается в моего послушного мальчика.
Улыбаюсь и касаюсь его небритой щеки прохладной ладонью. Все будет хорошо. Мы пройдем это вместе. Отныне мы все будем проходить вместе. Беру за руку, и мы выходим. Мне сложно представить, что происходит в его голове и какое количество разных мыслей его посещает. Я не понимаю, отпустил ли он Лин и ее смерть, отпустил ли себя и свой тюремный срок. Что его гложет больше, что меньше. Я даже до конца не уверена, что к нашим потенциальным отношениям он относится хорошо. Я его сильно младше, у меня на носу карьера, а он так или иначе человек с криминальным прошлым. Наверняка его и эти мысли посещают. Даже сейчас, хоть он и согласился пойти со мной, очевидно его спортивный вид на моем фоне ему не нравится. Крепче сжимаю его руку. Пусть знает, что это все не важно. Вообще ничего не важно, когда он вот так держит за руку, когда смотрю в его голубые глаза. Все не важно, когда он колет своей щетиной и целует меня так, словно я его кислород. Все не важно, когда он выбивает из моей головы все мысли, заставляя наполнять помещение стонами.
Можно было бы взять такси, но не хотелось привлекать к себе внимание. Если уж я решу пить алкоголь, кину машину там и обратно вернемся на такси. Сейчас пока точно нет.
Спускаемся на улицу. Оба останавливаемся и делаем глубокий вдох. Улыбаюсь.
-Все будет хорошо. Не понравится, уйдем.
Садимся. Мотор ревет. Я еду по навигатору в нужное заведение, адрес которого узнала совсем недавно. Нервничаю и не разговариваю, да и Малькольм, судя по всему, не горит желанием что-то обсуждать. Максимально неловкая ситуация, в которую я нас и окунула. С чего начать. О чем говорить. Раздеваться ли. Раздевать ли его. С сексом или без. А если он захочет быть главным? А если потребует минет… Чем ближе пункт назначения, тем суше во рту. Назад дороги нет. Не скажу же я мужчине, что передумала. Я вызвалась помочь, и я действительно хочу помочь ему прийти в гармонию с самим собой. Способ странный, но ведь и мы не самые обычные.
Подъезжаем к заведению.
Паркуемся.
Сидим.
Никто из нас не решается первым выйти из машины. Очевидно, за главную я, моей отмашки и ждем. Внутренне сделала глубокий вдох, вспомнила как веду себя на работе, произнесла короткое -Пошли.
Мы выходим. Проходим фейсконтроль, я называю незнакомую для нас с Морганом обоих фамилию, и нас пропускают внутрь. Не знаю, чего я ждала. Много голых женщин, цепей, кожи. Запах латекса и смазки. Нет. Пахнет кальяном, сигаретами, музыка совершенно обычная. С виду тусуется обычная молодежь. Кто-то сосется в углу, кто-то выпивает в баре, кто-то танцует и пытается обеспечить себя парой на ночь. Я говорила о комнате, так что проходим дальше. Удачно, что заведение прикрывается обычной тематикой, и наше присутствие здесь не вызывает интерес со стороны окружающих. Одни из парочек. Одни из простых посетителей.
-Вам сюда. Если что-то понадобится, просто нажмите кнопку. Выход отсюда тем же путем. Комната снята на всю ночь, если закончите раньше, просто забираете свои вещи, наши не трогаете, и уходите.
Небольшое указание, дверь комнаты открывается, мы заходим внутрь и остаемся вдвоем. Я просто осматриваюсь. Похожа на обычный ВИП, если бы не очень много мягкий поверхностей, торчащие в стене наручники, целый стенд с ремнями и еще невероятных количествах атрибутов, о существовании которых я даже не подозревала.
-Мне кажется тут прикольно, - я не с поддельным интересом подхожу к одной из стен и начинаю рассматривать ремни. Черные, коричневые, широкие, толстые, с каким-то шипами. Выбираю один и снимаю с крючка, начиная его гладить и перебирать пальцами.
-Кажется, чем-то таким ты меня лупил тогда, да?
Вспоминая ту ночь, мне было интересно, зачем и почему. Что он чувствовал в этот момент. Заводили ли его мои крики и попытки выбраться. Насколько горячим по его меркам был секс, насколько он тогда был заведен, учитывая наше количество оргазмов на тот момент. Что чувствует человек, у которого в руках власть. Что чувствует человек, который может позволить себе унижать другого, бить, трахать, не спрашивая разрешения. Пока что просто размышляю.

Подпись автора

Are you hurting the one you love?
When they watched the walls, and the ticking clock.
Are you hurting the one you love?
And was it something you could not stop.

Улыбаюсь. Он правда думает, что мы сюда приехали просто для смены обстановки? Считает, что я не могу его оседлать дома? Ну да, возможно соседи были бы не в восторге, но для этого придумали кляп. Не то чтобы я готовилась к этой сессии, но несколько видео-уроков и статей прочитала. Например, везде говорится о стоп-слове. Нам оно не нужно. Во-первых, уверена, что Малькольм никогда не признается в собственной слабости или страхе, иначе мы бы не были здесь. А во-вторых, не уверена, что меня какое-то слово остановит, если войду во вкус. Так или иначе, мы здесь за доверием.
Поворачиваюсь к нему лицом и беру тот ремень, который он предложил.
- У меня дома есть стены, которые будут помнить. А я хочу, чтобы все произошедшее осталось здесь. И чтобы твоя боль, хотя бы какая-то ее часть, тоже осталась здесь.
Морган сел на кровать и начал говорить. Очень много говорить. То ли от стресса, то ли совсем не верил в успех и реально не понимал, что мы здесь забыли. Может хотел подковырнуть и указать на мою глупость. Залезаю к нему на колени, запуская пальцы в волосы и смотрю в его серые глаза:
- Ты слишком много говоришь. Даже не привычно, - кончиком языка касаюсь его губ и чуть натягиваю волосы, заставляя отклонить голову назад. Пока ничего необычного, это все я и так умею. С Малькольмом быть раскрепощенной едва ли сложно.
-Камер здесь нет. Я бы не повела тебя в сомнительное заведение. Мне пока еще дорога моя репутация, и как все можно извернуть, прекрасно понимаю.  Напитки тоже сейчас принесут. Я меню обговорила заранее.  После чего я сделаю щелк, и аура вокруг тебя изменится.
Я знаю, под толстовкой наверняка есть футболка, поэтому легко и непринужденно начинаю ее стягивать с мужчины.  Он не сопротивляется, по крайней мере я этого не вижу, кладу рядом на кровать и начинаю тихо массировать плечи.
-Ты же не думал, что я тебя сразу поставлю к стене, сниму штаны и буду пороть?  - прикусываю мочку уха Моргана в то время, как в комнату заходит официант с напитками и закуской.  Благодарю его и закрываю за нами дверь. На ключ. Ключ кладу в сумку. Пусть не думает, что при первой же попытке бежать, мужчине это удастся. Мой наряд и правда придает мне уверенности.
Ставлю ступню между ног мужчине и едва касаюсь носком сапога его паха. Едва-едва давлю на него.
-Поцелуй коленку.
Я вижу в его глазах замешательство и непонимание. Удивление. Наверное, тоже думает о том, что целовать коленки можно было бы и дома. А может хочет спросить зачем. А не много ли я на себя беру.
Не много. 
Это еще самое начало.
- Доверься. Не думай. Отпусти себя и просто делай то, что я говорю. Отключи голову. Выпусти инстинкты. Как я и сказала, я не буду из тебя вытряхивать душу и устраивать допрос. Просто доверься мне.
Мой тон хоть и строгий, но по-прежнему теплый. Я не прошу ничего такого. Он эти самые коленки уже целовал не один раз. И выше целовал. И ниже. Правда так сам хотел, а теперь так хочу я. А еще  хочу, чтобы он не думал, что будет дальше, почему я этого хочу, что он мужчина и он здесь что-то решает. В этой комнате для нас все иначе. Через какое-то время Малькольм это делает. Он целует колено, касаясь губами тонкого черного капрона, а я снова улыбаюсь.
Одной рукой дотягиваюсь до джина в стакане, и несколько капель капаю ему в рот, начиная целовать, чувствуя вкус алкоголя теперь и на своих губах. Углубляю поцелуй, прикусываю его ниюнюю зубами и запускаю руки под его футболку. Исследую такой уже знакомый торс, оставляя следы ногтей на нем. Я помню в ванной, он не был против моих отметин, значит и сейчас не будет.
-Малькольм. Я рядом с тобой. Я хочу помочь, -  то ли шепчу, то ли рычу, избавляя его от футболки и перемещаюсь губами к подбородку, затем шее. Зубы впиваются, целуют, кусают, а руки нещадно оставляют царапины, обходя лишь места татуировок с именем сына и жены. Я знаю где они находятся. Даже не глядя могу их не задеть. Мне кажется, от моих слов и ласк его тело начинает плавиться, по крайней мере компас очень даже на меня ориентирован. Одной рукой нащупываю на кровати ремень и вешаю его ему на шею. Не застегиваю, не душу, не тяну на себя. Привыкаю быть главной сейчас, приучаю его к мысли, что сегодня ему нужно быть послушным мальчиком.
- Боль можно выбить другой болью. Не до конца, но может быть на время от физической ты сможешь не чувствовать ту, которая внутри. Пусть в рамках комнаты, пусть на несколько часов, может на целую ночь. Освободи себя, - чуть натягиваю ремень и проверяю реакции. Мне важно знать, что он сейчас чувствует и о чем думает. Готов ли полностью довериться и побыть безвольной игрушкой, из которой выгоню демонов и наполню собой.

Подпись автора

Are you hurting the one you love?
When they watched the walls, and the ticking clock.
Are you hurting the one you love?
And was it something you could not stop.

-Ты ничего от меня не ждешь, чтобы я боялась тебя разочаровать. И мы здесь по моей инициативе. Так что разочаровать я могу только себя.  Я знаю этот тон учителя. Он всегда им со мной говорит, когда видит во мне маленькую девочку. Ее давно нет. Те отголоски, которые он видит, проявляются только с ним. Не он ли спрашивал, кем я теперь стала? Не он ли выяснял, сколько во мне теперь от суки и сохранилась ли душа той самой девочки, о которой он мне сейчас говорит. Не он ли порол эту самую девочку так, что она потом не могла сидеть месяц, а теперь маленькие шрамы при каждом походе в душ напоминают о  той ночи в мотеле. Такой ли маленькой ты действительно меня считаешь, Морган. Отчего то уверена, что нет. Мы бы не переступили порог дружбы. Я бы не слышала свое имя, во время твоих оргазмов. И уж точно не верь ты в мой стержень, ты бы не пошел сюда.
Отчасти волнуюсь. Я не робот. Я отдаю себе отчет в том, что физически уступаю ему. Я отдаю отчет, что, если перегну палку и разбужу в нем зверя, кончится все может очень печально. Причем для меня. И даже вера в то, что он меня не обидит, здесь не поможет. Но я знаю себя. Я знаю свою силу. Я не думаю, что столько раз поломанный, неудачно зашитый и с новыми ранами Морган, окажется сильнее меня сейчас. Психологически.
Словно в подтверждение моих мыслей он хватает меня за ногу и прижимает к торсу. Если бы не ремень на его шее и мой воинственный настрой, равновесие бы я потеряла. Играешь с огнем, Морган. Сам в квартире говорил, что я выгляжу как та, кому дерзить нельзя. Сердце бьется чаще. Чтобы ты не говорил мне сейчас, тебе любопытно. Тебе любопытно как далеко могу зайти я, и как далеко могу за собой увести тебя.
-Кажется, ты забыл нашу первую встречу после разлуки. Такой ли светлой я казалась тебе тогда? Не задавался ли ты вопросом, а что осталось от той юной Ари, которую ты знал? Она здесь с тобой. Каждый прожитый вместе день ты видишь ту, которую помнил когда-то. Но я изменилась, Малькольм. Думаю, нам обоим пора познакомиться друг с другом заново. 
Начинаю наматывать ремень на свои запястья еще ближе подтягивая лицо Моргана к себе. Улыбаюсь ему широкой улыбкой, но едва ли в ней читается та принцесса, о которой он только что говорил. Моя улыбка больше похожа на оскал и на то, что вызов, только что брошенный Малькольмом, принят.
Эти его слова, та уверенность, с которой он говорит о своей тьме, тот напор, взывают к моим самым глубинным и низменным желаниям. Я видела его тьму. Я видела, как она поглощала меня, утягивая за собой. Но едва ли я была бы сейчас здесь, будь я такой белой и пушистой, без единого темного пятнышка. Он держит за коленку, а я давлю носком на пах. Ммм. А у кого-то прибор проснулся. Кому-то нравятся принцесски с розовыми комнатами. Рычит, а я лишь сильнее затягиваю на его шее ремень, пропуская его через пряжку и сооружая хенд-мейд ошейник. Дышать можно, но ткань ремня плотно прилегает к его коже. Чувствует дискомфорт. А я чувствую, как учащается его дыхание и пульс. Затягиваю сильнее и удерживаю рукой. Даже если будет сопротивляться и вертеть головой, я не отпущу. Хочу чтобы было жарко и тяжело дышать. Не только от меня.
-Я не котенок, Малькольм. Физической силой я с тобой мериться не буду, это глупо. Но уважать меня как взрослую женщину, заставлю.
Шепчу. Усыпляю бдительность. Дурманю голову своим жарким дыханием в губы. С силой натягиваю ремень на себя, и еще сильнее затягиваю его на мужской шее. Смотрю в его глаза. Он смотрит в мои. Зрительный контакт. Зрительный бой. Он думает я слабая, я отпущу, мне станет жалко и я сдамся. Как бы не так. Ему нужно это. Я чувствую. Ощущаю, как хватка на ноге немного расслабляется и я давлю коленом в грудь, заставляя откинуться его на спину на кровать. Тут же седлаю и снова склоняюсь над ним, не выпуская из контроля его шею, слежу за дыханием.  Своими словами, своей силой, своим рыком, он сам разбудил мое животное внутри меня. Выбросила из головы все книги и просмотренные видео. Мне не нужны подсказки и чужие схемы. У меня есть своя. Я его чувствую.
-Малькольм. Смирись и не сопротивляйся. Я не так слаба, как тебе кажется, и я не ослаблю ремень. Не хочется тратить время впустую, я могу так долго сидеть и держать.
Накрываю губы своими, даря жадный поцелуй, от чего кислорода ему остается все меньше, начинает подкашливать.
-На колени на пол! - говорю твердо и уверенно. Я все еще знаю его физическую силу, но в глазах вижу явное удивление и любопытство. Чувствую его шевеление. Мне кажется он готов сейчас послушаться, хоть и скорее всего это просто из уважения к моим попыткам и моей упертости.  Тяну за ремень и слезаю с кровати. Двигается за мной следом и встает на колени. Мне мало, давлю на его спину, и заставляю встать на четвереньки.
В это же мгновение я перекидываю через него ногу и сжимаю коленями бока под ребрами. Седлаю как дикого жеребца, которого надо объездить. Снова натягиваю ремень, заставляя поднять голову и не смотреть в пол, крепче сжимая Моргана ногами. Свободной рукой касаюсь рельефов его спины, сначала подушечками пальцев, затем ногтями. Давлю сильнее, оставляя красные следы, через которые начинают появляться капли крови.
-Царапины – это лишь начало. Это мой подарок для тебя. Хочу, чтобы носил их с гордостью. Не ослабляя хватку, беру с кровати тот ремень, который выбрала сама изначально. Как знала, что пригодятся оба. Лупить по заднице как непослушного мальчишку… Мне кажется не наш вариант. Да и этот мальчишка еще не избавился от штанов. А мне так не терпится еще раз услышать его рык. Мне так не терпится, нанести ему удар, почувствовать то, что чувствовал он в мотеле. Заношу руку, и комнату оглушает хлесткий звук и его рык. На секунду мне показалось, что он меня сбросит и выпустит то животное, о котором я пожалею. Я замерла. В ушах звучал тот сладкий звук кожей по коже. Я вижу след на его спине. Слышу, как стучит его и мое сердце. Облизываю пересохшие губы.
-Мне можно продолжать?

Подпись автора

Are you hurting the one you love?
When they watched the walls, and the ticking clock.
Are you hurting the one you love?
And was it something you could not stop.

Ни черта он не знает. Никто не знает. Люди привыкли вешать ярлыки, считывать других по глазам, по жестам, по манерам. Все бабы - дуры. Все мужики - козлы. Наверное, так проще. Не нужно напрягаться, не нужно узнавать человека, не нужно искать к нему подход. Но никто кроме него самого не знает какой он, и какую бездну он хранит в себе. Не прожив его жизнь, не выбирая из миллиона вариантов свой собственный, никто никогда не скажет, что скрывается на самом деле за оболочкой человека. Я достаточно молода и не так сильно меня била жизнь по меркам многих. Но что-то заложено природой, что-то сама в себе развила, что-то перенимала у тех, кто мне импонировал. Можно сказать родителям спасибо, но лично я считаю, что в очень многих вещах моя заслуга. Я росла как сорняк. Мне было что кушать, у меня хорошее образование, я ходила в художественную школу. Спасибо родным за это. Но все остальное я развила в себе сама. Не отрицаю. Малькольм появился в моей жизни в нужный момент, задав вектор тот, по которому я иду до сих. Сейчас он тоже появился именно тогда, когда был столь необходим, словно говоря о том, что вектор пора менять. Засиделась.
Но то, что происходит сейчас в этой комнате в новинку нам обоим. Я слышу его дыхание. Я уже достаточно изучила его, чтобы понимать, когда мой Морган спокоен, а когда чем-то взбудоражен. Сейчас он точно не в состоянии покоя. И хоть все эти шалости еще в квартире и на парковке казались ему чем-то странным, чем-то, что к нам не относится, я знаю, что ему сейчас так же горячо, как и мне. Не была жестокой. Не участвовала в школьных драках и никогда не воевала за мальчиков. Всегда считала, что проявление физической силы или криков – признак слабости и беспомощности, когда все аргументы и возможности достучаться исчерпаны. Возможно, сейчас именно такой случай. Несмотря на нашу близость, между мной и мужчиной огромная пропасть в три года. Раньше, между нами, всегда стояло счастливое прошлое Малькольма и его настоящее горе, а теперь тюрьма и куча тайн, в которые меня не просвещают.
Звук удара по коже дурманит и опьяняет. Самый первый. Самый сладкий. Самый показательный для нас обоих.
Он дернулся, а я лишь сильнее впилась в него кожаными ботфортами, крепко сжимая этого необъезженного жеребца. Замираю и слушаю что он говорит. Продолжай. Он говорит продолжай.
Чувствую его. Это не просто попытка идти на поводу и сделать мне приятно, как было полчаса назад. Это попытка отпустить себя, принять себя. Попытка стать ближе ко мне. Могла ли я сама представить, что буду хлестать здорового взрослого мужика и заниматься его воспитанием. Могла ли я допустить мысль, что мне это будет нравиться самой. Что видеть, как мои действия оставляют на живом человеке следы… Подчиняют его мне. Ломают его волю. Заставляют в эту самую секунду принадлежать мне целиком и полностью… Будут так будоражить мое сознание и заводить.
Далеко не ангел. Но моя тьма не разрушительна. Сейчас она во благо нам обоим. Главное вовремя остановиться и не потерять себя. Ведь я все та же Аризона с яхты. Все та же, кто писала ему письма. Та же, которая трахалась с ним в мотеле как шлюха.
Сильнее давлю коленями. Теперь я знаю, он у меня не послушное бревно, и боль терпеть не любит. Но принимает. Пропускает через тебя. Позволяет проникнуть в каждый уголок. Вместо ответа, заношу руку для нового удара. Замах. Хлесткий удар. Попала след в след. Снова дернулся, а на коже кроме алой полосы проступили капли пота. Рычу и начинаю чаще дышать.
Жалко ли мне его? Безумно. Буду ли я целовать его шрамы и лечить? Да. Остановлюсь ли сейчас? Ни за что.
- Отпусти все. Отпусти себя. Не думай. Впусти боль глубже. Прими.
Делаю еще один замах и наношу новую порцию ударов по обнажённой спине. Не прицеливаясь. Хаотично. Каждый оставляет следы и заставляет тело покрываться испариной.  Мне и самой жарко, если честно. Узкое платье мешает. Даю Моргану перерыв в минуту, сама расстегиваю молнию и снимаю платье через верх. Так-то лучше. Мне кажется, он все понимает и готов стоять смирно. А мне нужна его обнаженная аппетитная задница. Хочу видеть реакцию  члена. Хочу, чтобы завтра не мог сидеть без моих примочек.
-Раздевайся. Полностью. Хочу все твое тело в качестве моего холста. И целуй ноги. Носы сапог.
Разжимаю ноги и освобождаю Моргана из своих тисков, подходя к его лицу. Напоминаю, как массивно выглядят мои каблуки и как сексуально выгляжу я сама. Поднимет голову, совершенно точно не захочет задавать лишних вопросов. Поцелует мои несчастные сапоги и избавит себя от штанов. Я чувствую, мы на верном пути. Не отступай. Прошу.

Подпись автора

Are you hurting the one you love?
When they watched the walls, and the ticking clock.
Are you hurting the one you love?
And was it something you could not stop.

Он не ищет свет, но я буду им для него. Не сейчас, со временем, когда он захочет, а главное сможет вернуться к обычной жизни, когда найдет свой баланс и гармонию. Я не знаю, будем ли мы вместе. Я понятия не имею, кто мы друг другу сейчас. Совершенно не уверена, что я именно то, что ему нужно, и тем более не знаю, кто нужен мне самой. Но хочу. Хочу попробовать. Хочу быть рядом. Хочу помочь. Хочу его сейчас и хотела тогда в мотеле. Хочу видеть эти кровавые следы, потому что заслужил за мои муки, потому что заслужил за свои избитые костяшки, потому что заслужил! Он сам так думает! Его тело не сопротивляется, а душа спрятана так глубоко, что я вижу лишь зверя, который огрызается, который опасен не только для меня, но и для себя самого. Сжирает заживо. Выдирает куски плоти, оставляя вместо себя пустоту и гниль. Не дам. Не позволю.
Долго ждать не пришлось. Слышу, как сбивается его дыхание. Дышит жадно, шумно, горячо. Чувствую позвоночником и всем своим нутром. Мурашки. Снимает штаны. Беспрекословно избавляется от боксеров. Замирает, я замираю вместе с ним. Мы так близко сейчас, и так далеко одновременно. Он  у моих ног, а я показываю себя такой, какая есть. Я больше не та маленькая девочка, которая боится серых волков и боится оставаться ночью наедине со взрослыми дяденьками. Я не та принцесса из розовой комнаты, которая верит в Санта Клауса и принцев на коне. Во мне есть все: и тьма, и свет. И я проведу Моргана. Пройду вместе с ним его путь и помогу вернуться к жизни.
Касается губами моих пальцев ног в капроне, и по моему позвоночнику пробегает электрический импульс. Целует. Вдыхает запах. А я как завороженная наблюдаю за его действиями. Целует сапоги. Едва касаясь, но в этом жесте для меня столько всего. Боготворит. Принимает правила игры. Склоняет колени и не хочет забирать у меня власть. Пусть ненадолго, пусть на одну ночь, но я освобожу его.
Сердце отчаянно стучит, а мое дыхание становится глубоким и шумным. Меня буквально пронизывает это ощущение превосходства, власти. Я привыкла доминировать на работе, наказывать, лишать премий. Привыкла быть сукой там, где нельзя быть бесхребетной. Мои слова больно бьют, взгляд режет, а язык протыкает насквозь. Но сейчас все иначе.
Поднимает на меня глаза, словно спрашивает, что дальше. А я не могу оторвать от него свой взгляд. Тело блестит от пота. Его рельефные мышцы на спине перекрывают алые полосы. Наверное щиплет, но он не готов меня останавливать. А я не готова останавливаться. На мгновение прикрываю глаза и прячу куда подальше чувство жалости и сострадания. Сегодня они нам не помощники. Я могу быть и буду равной, той, кто приручит и подчинит. Кончиками пальцев провожу по его волосам, едва касаюсь их. Мне так нравится. Никогда не любила мужчин с длинными волосами, но у Малькольма… хочется их трогать, наматывать на пальцы, тянуть. Пропускаю меж пальцев, немного тяну на себя. Крепче сжимаю, берясь за них уже как следует и начинаю тянуть вверх настойчивее и жестче.
- Поднимайся.
Одно слово, но его достаточно, чтобы команда прозвучала, а я ясно дала понять, зачем тяну вверх. Небольшая пауза, но думаю он знает, что я достаточно упертая и я от своих намерений не отступлю. С ремнем и полом мы уже это проходили. Я – власть, и он должен это окончательно осознать. Поднимается с колен в полный рост. Он выше меня. Мои глаза на уровне его подбородка, но разве мне это мешает. Кусаю зубами за него, медленно и чувственно. Ладонь скользит по груди вниз… к торсу. Я не смотрю на его татуировки. Мы здесь одни. Вдвоем. Никого между. Скольжу пальцами ниже и чувствую через кожу собственной ладони его пульс. Частый-частый. Смотрю в его глаза, а рука уже в районе паха, изучает направление компаса. Так и думала. Его направление – я. Меня сейчас не интересует его член. Пока что. Да и мы здесь не ради его удовольствия. Рука касается мошонки. Глаза в глаза. С силой сжимаю ее. Чувствую, как он дернулся, а я лишь продолжаю твердо и уверенно смотреть в его глаза. Делаю небольшой шаг навстречу. Не понимает. Делаю еще один и сжимаю яйца сильнее, ему приходится шагнуть назад. Я делаю еще один, задавая нужное направление.
- Пойдем. Сейчас начнется самое вкусное и интересное.
Я знаю, своих рабов не целуют, но Малькольм мне и не раб. Мужчина, который заблудился в  лабиринтах собственной души. Жадно накрываю его губы своими. Целовал ли тебя так кто до меня? А, Малькольм? Позволял ли ты кому держать себя за яйца? Разрешал ли оставлять кровавые следы на спине и полностью отдаться во власть девушки? Кусаю. Зализываю трещины на губах, снова целую.
-Подними руки вверх, - мне не важно, что он не исполняет мои приказы в сию же секунду. Я хочу, чтобы он сам к этому приходил. Через понимание, через доверие. Мне нужно полное подчинение. Думаю, наручники нам помогут и зададут то нужное внутреннее ощущение, которое я одна сейчас не могу полностью ему дать. Железо обхватывает одно его запястье, затем второе. Руки не высоко, так что не затекут. Да и как я успела изучить это устройство, вполне себе высота регулируема. Обхожу мужчину и осматриваю как  жеребца со всех сторон. Хорош. Тело так и манит. Хочу касаться его губами, языком, слизывать капельки пота… Слишком увлеклась. Отхожу к стене и беру повязку на глаза и кнут. Хочу, чтобы отпустил себя. Чтобы эмоции и чувства были обострены на пределе. Хочу, чтобы чувствовал свою беспомощность перед этим миром, передо мной. Чтобы вывернул себя наизнанку для меня, но ради себя.
-Закрой глаза. Погрузись в свою бездну и погрузи в нее меня. Отпусти себя и свою боль. Выпусти ее наружу. Выгони. Воспоминания без нее не уйдут, они останутся в тебе, но не будут столь мучительны. Найди себя. Легкий поцелуй в губы, и мир вокруг для Моргана исчезает. Я надеваю повязку на глаза и отхожу от него на несколько метров. Какое-то время просто молчу, давая сосредоточиться на собственных ощущениях, давая возможность прислушаться к себе, к миру вокруг. Прикрываю глаза. Снова. Одно мгновение и распахиваю их вновь. Блестят черным. Озорным. Диким. Комната наполняется звонким звуком кнута по полу. Совсем рядом с мужчиной. Овец не пасла, но Дискавери  в детстве любила, как пользоваться этим предметом представляю. Следующий удар приходится строго по правой ягодице.
-Не молчи. Рычи. Выпусти

Подпись автора

Are you hurting the one you love?
When they watched the walls, and the ticking clock.
Are you hurting the one you love?
And was it something you could not stop.

Власть опьяняет. Если в самом начале, еще выпивая дома бокал красного, я волновалась и нервничала, то с каждой секундой проведенной здесь, моя уверенность в происходящем становилась лишь сильнее. Каждый удар, каждый рык, каждый вдох опьяняли и дурманили рассудок. Аризона, которая всегда думает головой и ко всему подходит с долей холодного расчета, сейчас была скована по рукам и ногам где-то на задворках собственного сознания. Вместо нее на арене - животное дикое, опасное. Ведомое инстинктами, и едва ли ощутив вкус чужой крови на губах, сможет сама отказаться от тех чувств, которые для нее новы.
   Я достаточно азарта. Люблю пробовать новое. Обожаю раздвигать границы чужого разума и свои собственные рамки. Все ради Моргана и его душевного состояния? Брехня. Сначала так и было. Я готова с ним пробовать любые методы, которые ему могут помочь. Но едва ли сама я сейчас не завожусь и не получаю удовольствие от происходящего. Хочу его. Мое тело ломает от того, как оно жаждет сейчас его прикосновений. Кусаю губы, мечтая о том, как это буду проделывать с его собственными.
Его тело. Его рык и тяжелое сбившееся дыхание. Зверь, которого посадили на цепь, и которого не выпустят на свободу без намордника.
Просто игра, или наша новая реальность?
Пальцы крепко держат рукоять кнута, а я наслаждаюсь тем видом, который открыт передо мной. Смотрю на него со спины.  Вижу, как капельки пота чертят узоры между рельефных мышц Малькольма. Вот уж никогда бы не подумала, что у мужчин в возрасте может быть такое тело. А татуировки. Никогда не питала слабость к разрисованным телам, но черт возьми, как они ему идут. Думать о смысле не хотелось. Думать об именах жены и сына на груди тем более. Их здесь нет. Надеюсь, что в голове мужчины тоже сейчас только я.
Новый удар и новый рык. Моя грудь вздымается очень часто и хаотично.
Ладони вспотели. Мне жарко. Даже избавившись от одежды, мое тело горит.
Слишком горячо. На спине мужчины красуется новый след. Хочу, чтобы помнил этот день. Хочу, чтобы чувствовал своим телом, кому его мужская оболочка подчинена. Чтобы, когда в следующий раз это животное вздумает взять ремень, помнила, что у меня есть намордник для следующего раза и ответ на каждое его действие. Медленно обхожу спереди. Он не видит в этой повязке ничего, может ориентироваться только на слух и внутренние инстинкты. Сапоги слышно. Мое дыхание меня тоже выдает с потрохами.
Пускай.
Без подготовки и предупреждения наношу удар по торсу. С меткостью порядок, не зря я ходила в Лондоне на стрельбу из лука. От левого плеча до правой косточки на бедре красуется огромная красная полоса. Морган дергается. Дышит часто. Наверняка не предполагал, что я позволю себе такой размах.
Подхожу чуть ближе и складываю кнут пополам. Обратной стороной вожу по груди вдоль полосы.  Смотрю, как кожа покрывается мурашками, а мужчина снова вздрагивает. Уже не от боли. Давлю сильнее, оставляя красный след от нажатия.
Веду полосу вниз, к паху, где меня искушает вставший член.
-Мой дикий зверь стал совсем ручным. Тебя заводит боль? Тебя заводит тотальная потеря контроля. Способен ли ты сейчас думать о чем-то, кроме меня?
Была бы моя воля, я бы перепробовала сегодня весь арсенал без разбору. Зажимы, бесчисленное количество ремней и плеток, какие-то веревки, фиксаторы, кляпы. Есть вещи, которые я с трудом могу представить, куда их можно применить. Но мне интересно все. Аппетит приходит во время еды, и мой кусок мяса безропотно стоит в наручниках и принимает сейчас все, что я ему даю. Подхожу вплотную. Концом кнута касаюсь члена. Губы в губы.
-Я вижу по твоему телу, что тебе начинает здесь правится, - кусаю за нижнюю губу и тяну ее на себя. Отбрасываю кнут, он пока мне больше не нужен, срываю с лица повязку, совершенно не заботясь о том, не захватила ли она мужские волосы. Глаза в глаза. Жадно ловлю его дыхание и его пожирающий взгляд. Никогда ни один мужчина не смотрел на меня такими глазами, и я слукавлю, если скажу, что мне это не нравится. Прожигает, пожирает, раскладывает на атомы и заставляет плавиться.
Медленно отхожу от него, оставляя скованным наручниками. Подхожу к кровати, не спуская с него взгляд. Присаживаюсь на край и чуть развожу ноги, прекрасно видя, как внимательно он следит за каждым моим движением.
-Знаешь Морган, как часто я себя ласкала, представляя тебя?, - веду пальцем от своего колена выше по внутренней поверхности бедра. -После кладбища, после мотеля, после порки мне было мало. Поднимаюсь рукой еще выше и молча наблюдаю за языком тела пойманного зверя.
-Даже когда мы делали ремонт в моей комнате, уже тогда я грешила с мыслями о тебе, хотя и не отдавала себе отчета в полной мере.
Пальцы скользят под тонкое кружево, и я в блаженстве прикрываю глаза и прикусываю губу. Как же я сейчас его хочу. Возьму. Обязательно позже возьму. Игра еще не закончена.
Я отчетливо помню эти моменты, Малькольм не знал о них, а теперь у него есть возможность наблюдать за тем, как это было. В трусиках давно влажно, и я с легкостью скольжу пальчиками, лаская себя. Лишь шире развожу ноги, предоставляя Моргану лучший обзор. Член стоит колом. Одному богу известно, сколько мыслей проносится у мужчины в голове, и все они совершенно точно связаны со мной, а не с внешним миром и его заботами.
-Хочешь меня, - не спрашиваю. Утверждаю. Я дам ему это, на моих условиях и, если заслужит. Вхожу в себя средним пальцем и выгибаю спину, с губ тут же срывается хриплый стон и тает в стенах этой комнаты. Я не планировала мастурбировать при взрослом мужчине, с которым у меня завязываются отношения, но я сама создала эту ловушку для себя и теперь не в силах унять собственное возбуждение. К одному пальцу добавляется второй, и я начинаю работать ими активнее. Одну ногу согнула в колене и поставила на кровать. Хватаю ртом воздух и понимаю, что мое тело меня подводит. Большой палец на клитор и меня разрывает от удовольствия. Дрожь пробегает по позвоночнику, а морской узел внизу живота наконец-то развязан. Неприлично громкий длинный стон, и на лице наконец появляется блаженная улыбка. Прости, что тебе пришлось это наблюдать. Хотя нет. Я рада, что ты это видел. Возвращаю трусики на место и вновь подхожу к нему, поднося мокрые пальцы к его губам.
-Оближи, и тогда я позволю тебе кончить и войти в меня, - не знаю, пробовал ли он женщин на вкус, чем он вообще занимался со своей женой. Иногда мне казалось, что мы из разных вселенных и эпох. Но с ним мне хочется открывать новый мир и для себя, и для него. Я хочу, чтобы все его мысли были наполнены мной. Чтобы он пропитался моим запахом. Чтобы хотя бы сегодня, он не думал ни о чем, кроме нас.

Подпись автора

Are you hurting the one you love?
When they watched the walls, and the ticking clock.
Are you hurting the one you love?
And was it something you could not stop.

Чем дольше мы находимся в этом замкнутом пространстве, тем ближе друг другу мы становимся. Я чувствую кожей его телесную боль, и мне кажется, во мне есть отголоски его боли душевной. Сложно сейчас анализировать, когда единственная мысль в моей голове, что я хочу этого мужчину и не знаю, сколько еще продержусь. Временная разрядка дает некое превосходство и надежду продержаться еще, но не тогда, когда я схожу с ума от обнаженного вида Малькольма с моими отметинами на нем. Выглядит как клеймо, которое я на нем поставила. Уверена, он не из тех, кто не пропускает ни одной юбки, так и норовя заглянуть что под ней, но это ощущение контроля и собственничества лишь распаляют мои чувства до предела. Хочу, чтобы был моим. Хочу, чтобы забыл все, что было ДО, по крайней мере в те моменты, когда я рядом, хочу, чтобы ни одна девушка не могла его заинтересовать ни телом, не мозгами. Мы знакомы совсем недавно по меркам вселенной, мы встретились в самом необычном месте при самых странных обстоятельствах, но столько успели пройти и преодолеть.
Отец.
Учитель.
Как давно я поняла, что мои чувства далеки от детских? Что переживания, желание быть рядом, желание помочь – это отнюдь не акт милосердия. Разве это сейчас важно? Вот он здесь. Обнаженный. Связанный. Со стоящим членом, который так и просится впустить его внутрь, со своим прошлым, со своей болью, со своими тараканами, но с диким желанием быть здесь и сейчас.
Принял вызов. Его губы на моих пальцах. Я и мой вкус на них. Не могу сдержать улыбки. Настолько сильно хочет меня, или настолько сильно в меня влип, что готов принимать все, что я захочу. Внимательно слежу за его лицом и за его губами, которые уже успели исследовать достаточно большую площадь моего тела. Попроси он меня о том же, смогла бы я? Готова ли я была выполнять его приказы?
-А ты, похоже, сильно заведен.
Я отстегиваю наручники от цепи и позволяю опустить руки вниз. Не хочу, чтобы тело затекло, и он думал о том, что стоит в неудобной позе. Только я в его голове. Беру с полки небольшой резиновое кольцо и за наручники тяну Моргана в сторону кровати. Заслужил оргазм. Заслужил мое тело. Но не готова лишаться своего. Пока не кончу, Малькольму это тоже не удастся, по крайней мере если верить производителю таких игрушек.  Подвожу к кровати, и прежде, чем позволить на нее сесть, начинаю массировать ствол, заставляя мужчину дрожать от нетерпения и задыхаться от желания. Влажный, крепкий. Мне кажется, я могла бы за считанные секунды сейчас довести до пика одной лишь рукой. Но разве в этом заключается суть нашей игры. Осторожно целую край моей красной отметины на груди, слышу, как он шипит. Больно. Попутно надеваю кольцо на член, проверяю надежно ли зафиксировала. Кажется, как-то так это и работает. Ствол в рабочем состоянии, яйца напряжены, но разрядку получить проблематично.
-Присаживайся. Я пока избавлюсь от трусиков. Не хочу, чтобы они пострадали.
Его лицо на уровне моих бедер. Смотрю на него сверху вниз и подцепляю пальцем тонкую ткань кружева, оттягиваю в сторону и веду вниз, заставляя оголяться лобок. Перестал дышать. Я вместе с ним. Стягиваю ниже до колен, пока они просто не падают на пол. Вышагиваю и наконец забираюсь на Малькольма, обхватывая руками за шею. Несколько секунд смотрю в глаза, и лишь когда мы оба начинаем дышать, а сил больше ждать нет никаких, я чуть приподнимаюсь на коленях и буквально насаживаюсь с диким стоном на член.
-Боже, да…
Жмусь к нему, прекрасно понимая, что он все еще в наручниках, лишен возможности меня касаться, лишен возможности контролировать процесс. Но его близость сейчас так необходима. Будучи главной, я снова ощущаю себя маленькой и хрупкой девочкой, которая хоть и обуздала серого злого волка, но все равно находится под действием его силы и чар. Начинаю двигаться, прикрыв глаза и прижимаясь грудью к его рукам в наручниках. Так близко. Его дыхание. Его хрипы. Затуманенный взгляд. Одно движение, и все может поменяться в любую секунду, поэтому я не трачу наше время, я беру свое. Наращиваю темп и амплитуду, понимая, что уже промокла до нитки. Наваждение. Его мало. Каждый чертов раз мне его мало. Не могу надышаться. Не могу насладиться. Не могу насытиться.
Не уходи от меня больше.
Не оставляй.
Будь рядом, и я отвечу тебе тем же. Я взаимная, Малькольм. Я твое отражение.

Подпись автора

Are you hurting the one you love?
When they watched the walls, and the ticking clock.
Are you hurting the one you love?
And was it something you could not stop.

Не верю в звезды, не верю в карму и не верю в судьбу. Я сама привыкла решать свои проблемы, выбирать свой путь и мужчин, с кем делить постель. Я давно не маленькая принцесска из своей розовой комнаты, тайно прячущая от родителей взрослые игрушки в тумбочке. Я четко знаю чего хочу. И сейчас я дико хочу его.
Тренинг, психологическая помощь, не знаю, как это назвать, но кажется все начало выходить из-под моего контроля. Я искренне хотела помочь, хотела освободить, хотела, чтобы он забыл о своих проблемах, хотя бы на одну ночь. А в итоге я сижу на нем сверху, с губ срываются стоны, и я вот-вот забуду собственное имя.
Мы  давно вышли за пределы этой комнаты и собственных границ в голове. Он позволил больше, впустил глубже, а я позволила быть себе с ним смелой как никогда. Не боюсь, что осудит, не боюсь, что не примет и сбежит, не боюсь, что после этой ночи не захочет меня видеть. Его пожирающий взгляд и вставший член говорят красноречиво об обратном. Впиваюсь ногтями в его кожу на плечах, и с каждым движением бедер позволяю ему проникать в себя глубже и глубже. Доставать до самого нутра, которое ему так интересно.
Кусает мой сосок, и в голове происходит взрыв. Я не сразу понимаю от чего, ведь я так сильно сфокусирована на том, что происходит внизу. Играет языком, целует и снова кусает. Вскрикиваю и выгибаю спину. Слишком сладко. Слишком хорошо. Тело покрыто испариной, губы соленые от пота, а голос давно осип. Удовольствие вперемешку с болью… Да… Мой Морган… Пробую на вкус это слово «мой». На выдохе. На стоне. Непривычно, но определенно мне нравится. Он мой. Мой. Мооой…
С каждым новым движением моих бедер и его хрипов, с каждой новой царапиной на его плечах, и моими мурашками, с каждым стоном и дрожанием ресниц. Это осознание на подкорку откладывается в моей голове и мне чертовски нравится. Что нужно людям, чтобы найти своего человека. Как не проглядеть в толпе и позволить себе поверить, что он тот самый. Сколько ошибок нужно совершить, сколько раз обжечься, сколько боли испытать, чтобы обрести свое. То, что предназначено сверху, то, от чего будет сносить крышу и без чего ты уже не сможешь жить.
Как много времени нам понадобилось, чтобы оказаться сейчас в объятиях друг друга. Сколько оргазмов, подаренных им, чтобы я окончательно сдалась и приняла те чувства, которые давно притаились в груди, просто ждали, когда их выпущу.
Он откидывается на кровать, я следом. Поднимаю его руки за голову и держу их своими, едва касаясь грудью его торса. Наши чувства накалены до предела. Я не знаю какие муки он сейчас испытывает, без возможности получить разрядку. Хочу довести. Хочу, чтобы больше не мог сдерживаться ни секунды. Хочу, чтобы выпустил своего внутреннего зверя наружу и назвал своей богиней.
Я снова близка к разрядке. Я не знаю, как это работает, но он натурально сводит меня с ума и превращает в нимфоманку. Никогда не была одержима сексом, всегда находила себе хобби и развлечения, но с ним это какое-то безумие. Смотрю в его затуманенные глаза и целую в губы. Не больно, без агрессии, позволяю себе раствориться в своей власти и этом мужчине.
Ускоряюсь.
Моя Хаас… Эхом проносится в голове, пока я довожу себя до очередного оргазма, лишая мужчину его собственного.
-Морган блядь…, - хорошая девочка из приличной семьи превратилась в дикое невоспитанное животное, которое совершенно не в состоянии сейчас собирать слова в предложения. Все еще в эйфории, все еще дрожу и покрываю укусами кожу на его шее. Снимаю кольцо, обхватывая мужской эрегированный орган рукой и довожу дело до конца. Дрожит. Стонет. Хрипит. Извивается. А я лишь кусаю в районе пульсирующей вены на шее, ловлю его вкусные стоны и чувствую, как между пальцев течет теплое и липкое удовольствие. Выжимаю все до последней капли и только после этого решаю освободить закованного мужчину. Снимаю с него наручники и ложусь рядом, внимательно изучая его лицо и  новые приобретения в виде шрамов. Осторожно трогаю кожу рядом с ними. Удивительно, но нет чувства неловкости или переживаний, что я что-то не то сделала. Конечно, мне не нравится причинять ему боль и мне жалко, что теперь ему несколько дней будет некомфортно. Но не более. Оно того стоило. Совершенно новые ощущения, которые до сих пор не отпускают.
-Не буду спрашивать, понравилось ли тебе. Не готова даже ответить, какие сама сейчас испытываю ощущения. Но очевидно, мы сюда пришли не зря и что-то в этом есть.
Ложусь на спину и смотрю в темный потолок. Сложно признаться, что после двух оргазмов, меньше хотеть его прикосновений я не стала. Дышать тяжело, тело болит, словно я пробежала марафон, но низменные желания никуда не исчезли. Мне всегда его будет мало. Не знаю, могу ли я насытиться вообще.
Поворачиваюсь в сторону прикроватного столика и прямо руками накладываю по стаканам лед из ведерка. С горкой. Туда же добавляю виски или что-то похожее. Один стакан оставляю себе, второй протягиваю Мальколму. В горле пересохло и очень жарко. Даже если меня сейчас засунуть в бочку со льдом, едва ли это поможет остыть. Не знаю зачем, вынимаю пальцами один кубик из своего стакана, и начинаю водить им по груди мужчины, очерчивая круги вокруг сосков, спускаясь по дорожке волос к паху. Дыхание снова сбивается, хотя температура тела явно спадает. Лед все-таки. Делаю глоток. Еще один.
Что же ты со мной делаешь, Морган…

Подпись автора

Are you hurting the one you love?
When they watched the walls, and the ticking clock.
Are you hurting the one you love?
And was it something you could not stop.

Мне кажется, что я сплю. Все что происходит, нереально и выходит за пределы сознания.
Я не отдаю отчет не только тому, что делаю сама, но и тому, что делает и говорит Малькольм. Любит. Любит. Он сказал, что любит. Ослышалась. Показалось. Придумала. А я? Что к нему испытываю я? Так сложно себе признаться, когда ты собственным родителям этого никогда не  говорил. Определённо испытываю… сильное…
Не успеваю додумать мысль, он целует прохладными губами после виски плечо и говорит, что я божественна. Вздрагиваю. Потому что прохладно коже. Потому что касается. Потому что говорит хриплым приглушенным шепотом. Что же ты со мной делаешь, Морган…
Идет дорожкой поцелуев выше, к моей ключице, шее, груди. Я допиваю залпом свой стакан и даже не морщусь. Я вся поглощена им и собственными ощущениями. В горле не может гореть сильнее, чем горю я сама. Лед давно растаял, пальцы снова горят, а я откидываюсь на влажную простынь и позволяю ему изучать мое тело, покрывая его поцелуями. Не торопится, хотя вижу, что он снова заведен. Едва ли ему хватило одной разрядки после тех издевательств, которым я его подвергла. Как же чертовски мне с ним хорошо.
Живот.
Лобок.
Я выгибаюсь и вздрагиваю, останавливая себя от того, чтобы не схватить его за волосы и не показать настойчиво путь туда, куда ему нужно опуститься. Не сегодня. Мне нужно контролировать хоть что-то, а там я просто отдамся во власть его рук и губ, и больше не смогу оставаться в этой реальности. Целует. Быстро. Не успеваю возразить.  Он не задерживается, словно и сам не хочет менять наши правила игры.
Смотрю на него сверху вниз и прерывисто дышу, стараясь контролировать каждое место, которого он касается. На мне все еще есть одежда, но она совершенно не спасает меня  от его ласк.
Колени.
Замирает у щиколоток и смотрит на меня. Улыбаюсь, потому что понимаю, он спрашивает разрешения, просит, чтобы указала ему что дальше. Теперь я точно знаю, что подчинила этого дикого зверя на сегодняшнюю ночь,  и он принял мои правила.
-Да, Малькольм. Я хочу, чтобы ты закончил начатое. Щиколотки, Пальчики. Ступни.
Откидываюсь назад и прикрываю глаза. Не хочу видеть, хочу чувствовать. Хочу, чтобы не осталось ничего, кроме собственных ощущений на грани и его дыхания, щекочущего слух. Замираю. Не дышу. Жду.
Может быть, просто хочет показать мне, что готов меня слушать, готов быть покорным, готов слепо доверять, не спрашивая зачем. А может чувствует, как я реагирую на прикосновения к своим ногам. Знаю, у большинства девушек очень чувствительные шеи, плечи, ключицы. Кому-то нравится, когда перебирают их волосы, гладят живот или внутреннюю поверхность бедра. Мои слабые стороны – ступни. Никому об этом не говорила, притворяясь, что просто боюсь щекотки. Но самая чувствительная зона, которая у меня есть – все что ниже колен.
В голове ни одной мысли, только ритм, который задает стучащее сердце. Веду отсчет и жду тех самых прикосновений, от которых земля уйдет из-под ног и в голове будет пульсировать только одно имя. Шевелю пальцами правой ноги. Сам вызвался, теперь поздно включать попятную. Чувствую, как щиколотка этой ноги оказывается в мужской руке. Практически не сжимает. Трепетно, осторожно держит и касается губами. Да. Определенно губами. Чувствую его дыхание через капрон. Теплое. Сильное. Прерывистое.
-Смелее, - включаю командный тон. Я здесь все еще главная. Невзирая на все удовольствие и дрожь по телу, я чувствую себя руководителем этого бала, чувствую, что одно мое слово, и все будет исполнено точь-в-точь как я прошу.
Ему легче. Я вижу, что он полностью здесь со мной, и ни о чем другом не думает. Нам удалось выиграть время. Нам удалось достичь цели и стать на несколько шагов ближе друг к другу.
Сводит с ума. Снова. Я очень стараюсь не дрожать и не выдавать свои слабости, но даже не глядя знаю, что он улыбается и рад, что их нашел.
-Продолжай, Морган…

Подпись автора

Are you hurting the one you love?
When they watched the walls, and the ticking clock.
Are you hurting the one you love?
And was it something you could not stop.

Как далеко мы готовы зайти. А как глубоко он готов копнуть. Он помнит какой я была, уверена, рад в те моменты, когда находит отголоски той девочки, которую когда-то знал. Ему нравилась моя душа и мое отношение. Ему нравилось, как я смотрю на мир и как доверяю ему. Не могу сказать, что сейчас я ему нравлюсь меньше. К той душе, которая прикрыта от левых глаз, добавилось тело и мозги. Он изучает меня. Я изучаю его. Нас непреодолимо тянет друг к другу на каком-то патологическом уровне. Дико страшно. Это не поддается контролю. Но доверяю. Безоговорочно. Единственный мужчина в моей жизни, который не делал мне больно. По крайней мере целенаправленно. По крайней мере до этого момента.
Касается губами лодыжки, и мои щеки вспыхивают. Касается еще раз, и я прикрываю глаза, отдавшись во власть его губ и рук. Жаркое дыхание обжигает даже через капрон. Щетина колет, лишь усиливая ощущения. Он такой разный, но такой мой. То дикий, не способный себя контролировать, жадный до моего тела и моих стонов, то нежный и чуткий. Не вижу его взгляд, но чувствую с каким восхищением смотрит. Чувствую, как ему нравится прикасаться, особенно сейчас, когда от тела все еще исходит жар и запах возбуждения. Гладит сухими пальцами и взглядом. А я не стесняюсь. Уже поздно. Мне кажется, я дошла до той степени токсикологического опьянения этим общим состоянием, что вот оно – то самое «плевать» на камеры и на то, кто и что скажет. Я давно научилась не обращать внимание на окружающих. Одни слишком глупы, чтобы думать. Другие обязательно сравнивают с собой. Третьи завидует. Редкий знакомый будет за тебя искренне рад, и все-равно попытается найти объяснение тем или иным вещам.  Все хотят выводов и поймать за руку, а я никому ничего не должна доказывать. Больше нет.
Поцелуй.
Электрический разряд.
Мурашки.
Тело как струна, с каждым его прикосновением натягивается все сильнее, норовя лопнуть. Какая тонкая грань между пошлым и откровенным. Какая тонкая грань между сорваться, и дотерпеть до окончания этой игры.
Поцелуй.
Электрический разряд.
Мурашки.
Сложно себя контролировать, когда тело полностью подчинено и жаждет его прикосновений. Еще. Мало. Нужна еще доза.
Он отстраняется чтобы перевести дыхание, а ноги так и просятся обратно. Не отдаю себе отчет, да и не хочу, вытягиваю в эти моменты носок и снова тыкаюсь ему в губы. Не только целует, но и пробует на вкус, оставляя запах виски со своего языка. Я становлюсь мягким пластилином, которому можно придать любую форму. Контроля все меньше. Он сосредоточен на моих пальцах, мнущих простыни. Я хочу, чтобы он довел дело до конца, хочу, чтобы доиграл в эту игру, даже если подо мной от горящего тела останется прожжённое пятно на кровати.
-Ах, Морган. Чертовски хорошо, -  мне кажется, шепчу одними губами, но на большее я сейчас не способна. Касается одними лишь губами и руками к нижней части ноги, а горит все тело. Старый, паршивец. Что же ты со мной делаешь.
Такая сильная, независимая, поставившая во главу угла карьеру, мечтающая о Лондоне и успехе, о бентли и своем доме у озера в горах. Все ушло на дальний план. Все не важно. Только он.
Не выдерживаю, тянусь к нему, нащупываю пальцами его голову и тяну за волосы к себе. Мне нужен еще раз. Всего один разочек, и я буду считать, что сегодняшней дозы мне на какое-то время хватит. А главное, что ее хватит ему.

Подпись автора

Are you hurting the one you love?
When they watched the walls, and the ticking clock.
Are you hurting the one you love?
And was it something you could not stop.