— … Я хотел тебя задолго до нашего рандеву на корабле. — Слова буквально набатом ударяют по барабанным перепонкам, которые не готовы к подобным признаниям. Зрачки застывшей Гермионы невольно расширяются и тут до нее доходит… Мария и все остальные видели заинтересованность Нотта в ней, а девушка, в силу своей ограниченности в любовных вопросах и привычной дружеской привязанности, расценивала происходящее совершенно по-другому. То есть все разы, когда она была с ним на грани фола, он стоически терпел и не позволял себе ничего лишнего. В какое-то мгновение захотелось дать себе звонкую пощечину, а хватило только лишь на разочарованный стон.
Господи, какая же дура.
Гермиона задыхается, когда Нотт начинает расстегивать ей рубашку. Каждая пуговица поддавалась ему с идеальной точностью, будто он использует магию для этого. Она склоняет голову вниз, наблюдая за этим, словно завороженный ребенок, а потом охает, когда за рубашкой на пол летит и лифчик. Попытка прикрыть грудь и как можно больше шрамов, была прервана требовательным взглядом и захватом на запястьях. И она позволяет ему это..
Голодный рот приникает к ее вздернутым соскам, сначала даря нежность, а потом в один миг пробивая импульсом боли. Сладкой боли. Гермиона не может сдержаться и елозит на нем, словно пытаясь найти удобную позу. Однако, рядом с ним не может быть удобно. Тепло, уютно, безопасно, но не удобно. Требовательный, своенравный, пылающий. Она обжигается о него раз за разом и понимает, что сама выбрала такой путь, а значит придется запастись противоожоговой мазью и… похоже… противозачаточным.
Теодор изучает ее со всем интересом научного работника какого-нибудь маггловского Института. Будто все будущее мира зависит от того, насколько быстро у него получится добиться ее оргазма результата. Он перехватывает ненужное белье и отводит в сторону, и девушка тут же вскрикивает от того, насколько приятно погружается в нее палец. Если уж она настолько мощно ощущает всего лишь фалангу пальца, то что было бы, если они прямо сейчас решили бы заняться сексом?
Черт.
С любимых губ срываются один за одним пошлые признания, которые заставляют девушку пылать еще больше. Кожа на лице, шее и груди становится красной, то ли от смущения, то ли от вожделения. Но Нотт сам точно знает правильный ответ. Она в этом уверена.
Длинные пальцы игрались с ее лоном словно Гермиона была тряпичной игрушкой в его руках. Он то увеличивал давление, то уменьшал, то совершал быстрые движения, то переходил в медленный темп, буквально издеваясь над ней. Гермиона стонала не от того, что вот-вот была готова кончить, а от этой адской, сладкой пытки.
— Нотт, — шепчет девушка и это единственное, на что ее хватает. Рот приоткрыт, губы пересохли, глаза полуприкрыты и она хватается за его плечи будто за спасательный буек. Когда палец в очередной раз скользнул к лепесткам дальше, Гермиона решительно перехватила его руку и зафиксировала в одной позе, сама насаживаясь на уже два пальца. Ошалелый Нотт довольно улыбается, словно крича ей: “Да! Это моя девочка!” — и позволяет ей немного попрыгать сверху. Но так же быстро как началось ее властвование ситуацией, так же молниеносно и закончилось.
Опрокинув Гермиона на спину, Нотт наваливает сверху, больше на левую сторону ее тела, и прижимает своим весом одну девичью ногу к кровати. Левой рукой он продолжает свою пытку над ней, не сводя взгляда с вожделенного лица. Гермиона умоляюще смотрит на него, а парень только шепчет снова и снова: “Ты должна попросить меня”. Перехватив вторую ногу уже своей рукой и слегка потянув вверх, Гермиона внимательно смотрит на то, как Тео закусывает губу от сего зрелища под собой.
— Тео, пожалуйста, дай мне закончить. — несдержанно просится Гермиона и кусает первое, что попадается ей на зубы — его плечо. Нотт шипит, но все равно увеличивает темп своих ласк пальцами у клитора, периодически скользя вниз и сильно толкаясь внутрь.
— Черт. Черт! Черт!! — сдавленно вскрикивает она и прижимается лбом к его плечу, содрогаясь от накрывших тело конвульсий.

Гермиона знала, что ее очень сильно привлекает ум в мужчинах, но когда идет в сочетании с ней хорошим чувством юмора — сектор приз на барабане. Она наблюдала за тем, как Нотт раздевается, стоя посередине ее небольшой комнаты, абсолютно довольный собой и умудряется над ней подшучивать. Ну, кто еще так сможет? Рон вообще не умел смешно шутить. Этот навык унаследовали близнецы Уизли в их семье. Крам был слишком суров, а Иван, например, вообще предпочитал рядом с ней шутить, искренне считая, что его шутки слишком жесткие. А вот Теодор абсолютно не стеснялся того факта, что перед ним девушка, или что шутку могут не понять. Он просто выдавал то, что считал нужным и был полностью уверен в собственной ахуенности. Именно такого отношения к себе Гермионе и не хватало.
— Дурак, — заключила она, когда парень упомянул юбку.
Они улеглись, кажется Нотт даже начал засыпать, и только в это мгновение Гермиона вспомнила, что все вещи остались в гостиной на полу, что они с Иваном вместе так и не поговорили. Кожа на лице мгновенно залилась румянцем от собственной бестолковости, однако, было поздно что-то менять.
— Спокойной ночи, Тео.

Гермиона долго не могла заснуть, размышляя о том, что происходит между ней и Ноттом. Как вообще до этого дошло и прочее.. и настолько увлеклась, что совершенно забыла про свою двойную порцию зелья Сна без сновидений. Она провалилась в сон незаметно, почти привычно, оказавшись в ненавистной палатке вместе с Гарри и… что странно… Теодором.
Она ощущала всеми фибрами своей души эту безграничную ненависть в любимых голубых зеленых глазах. Гермиону подташнивало от одной мысли, что вот-вот их дружное трио рухнет, разбившись о всего лишь чертов крестраж, который вселял в нее ужас. Тонкие пальцы пытаются стянуть с парня эту цепочку. Ему нельзя носить этот кулон. Больше всего он влияет на Нотта и Гермионе было ужасно страшно. Теодор не справился и сбежал. Девушка была на грани истерики, бросившись за ним, но парень точно не желал, чтобы его догнали. Бросив кулон наземь, он растворился в воздухе.
Гермиона хорошо помнила, как Гарри тогда обнял ее, но в этот раз ничего подобного не было. Она сразу перенеслась в поместье Малфоев. И снова Он… Егеря приволокли их с Поттером в попытке сдать Темному Лорду, но Беллатрикс решает иначе и… заставляет молодое поколение Пожирателей смотреть на то, как именно нужно пытать.
Лестрейндж была чертовой, безумной сукой, которая не знала ни материнской ласки, ни любви отца, ни мужчины. А потому вся скопившаяся в ней злость дробила кости в очередном гневном Круцио. Гермиона кричала, извивалась и сквозь эти крики пыталась доказать, что ничего не знает про меч. Но этого было мало… от вида ножа у девушки началась истерика. В реальности Гермиона билась в конвульсиях, кричала и пыталась вырваться из стальной хватки Нотта, присутствие которого она хорошо чувствовала в своем сознании.
— Прости меня, — шепчет вдруг Беллатрикс. — … я пытался разбудить тебя. Все хорошо, все хорошо. Я здесь.
Лицо мерзкой женщины мутно растворяется и перед проснувшейся Гермионой навис обеспокоенный Нотт. Всего мгновение ему понадобилась, чтобы обнять девушку и сгрести в охапку, успокоительно раскачиваясь из стороны в сторону и поглаживая по голове. Гермиона плакала навзрыд, совершенно дезориентированная и вцепившаяся в свой кровоточащий шрам рукой.

— Тео, не стоит заострять на этом большое внимание. Думаю, что со временем мои воспоминания станут более смутными и тогда кошмары прекратятся. Посттравматический синдром у магглов прошедших войну — нормальное явление. — пыталась уверовать Нотта она, пока тот требовательно сунул ей в руки успокоительное зелье. Укоризненно поглядывая на него, девушка даже немного злилась от того, что парень ей не верит.
— Послушай, я всегда была в опасности… все шесть лет обучения в школе, плюс, год открытой войны. — Выпалила она и залпом выпила зелье. — Тебе перечислить все, что со мной произошло за то время, как я познакомилась с миром магии?
Решительность Гермионы была одним из важнейших факторов в двигателе прогресса. Теперь-то Нотт точно будет знать с кем имеет дело.
— Первый курс: нападение тролля, встреча с трехголовым псом,  и Волдемортом, который жил как паразит на затылке преподавателя Защиты от темных искусств. Второй курс: тайная комната Салазара Слизерина была открыта и на меня напал василиск. Третий курс: на нас напали Сириус Блэк – отсидевший в Азкабане срок — крестный отец Гарри, Питтер Петтдигрю — приспешник Лорда, и я замечательно побегала от своего преподавателя-оборотня ночью и дементоров, спасая еще и жизнь Блэка. На четвертом курсе Гарри участвовал в Турнире, мы вместе готовились ко всем заданиям, меня преследовала репортерша-анимаг, которую я запихнула в банку и шантажировала тем, что больше никогда ее оттуда не выпущу, если она продолжит писать про меня полную чушь в прессу. Тогда возродился Волдеморт. Тогда умер Седрик.  На пятом курсе… я впервые столкнулась с Пожирателями смерти и смогла выжить…
Гермиона запнулась и подняла на Теодора виноватый взгляд. Она не собиралась напоминать ему об отце, но все это вышло из нее сплошным потоком негодования и страшных воспоминаний.
— Возможно, если я озвучу все это… мне станет легче. Я будто в чертовом вакууме и не могу из него выбраться.

Отредактировано Hermione Granger (2024-01-03 23:33:56)

— Что? Боишься и тебя запру в банке, если будет необходимость? — хохотнула Гермиона и при этом делая вид, что серьезно задумалась об этом: — В целом, если узнаю, что ты меня обманываешь с другой девушкой, то вполне…
Парень только картинно закатил свои прелестные глаза и покачал головой, запихивая яблоко себе в сумку. Ей безумно нравилась эта его непосредственность и забота, которую он проявлял совершенно незаметно. Гермионе хотелось отплатить тем же, поэтому она нашла к бисерной сумке еще несколько упаковок сладостей и подсунула ему под дверь, чтобы когда он вернется с занятий — могла насладиться ими и вспомнить о ней, конечно же. Она начали незаметно переписываться на занятиях и держаться за руки на переменах. Конечно, если сравнивать с парочками в Хогвартсе, у них на людях все было очень сдержанно. Но то, что происходило между ними за закрытой дверью — сдержанным никак не назовешь. Дмитрий, собственно, решил им об этом тонко намекнуть, издевательским образом напомнив про Силенцио.
— Мерлиновы панталоны, какой стыд, — пищала Гермиона, утыкаясь носом в грудь невозмутимого Нотта, и пытаясь таким образом скрыться с глаз сокурсника. Раствориться.
— Ну, ты мог хоть напомнить или взять мою палочку, как ты это делал вчера же! — Буркнула Гермиона и толкнув его локтем в бок.

Ей нравилось проводить с ним время за работой. Тео точно знал когда и что нужно делать. Без напоминаний и укоризненных взглядов, мол, Гермиона не заставляй меня. Ответственный и талантливый, он представлялся ей идеальным парнем, с которым девушке хотелось попробовать строить счастливые отношения и была безумно рада, что у них появился шанс.
— С точки зрения романтичности, я бы выбрала Аннику и Дмитрия, но они нам этого не простят. И хотела бы посмотреть на Марию и Каркарова… это был концерт века.
Нотт напоминает ей о зелье, которое готовил лично для нее и Гермиона тут же краснеет. Снова попробовать хотелось, но она боялась, что ничего не получится. Девушка тянется к Теодора, чтобы запечатлеть благодарный поцелуй на его слегка щетинистой щеке, как он вдруг резко повернулся и тут же украл у нее поцелуй в губы, улыбаясь столь обворожительно, что Гермионе оставалось только смириться со своей участью — ею будут крутить как хотят… в целом, она и не против.
— Давай это сделаем на выходных, — улыбнулась Гермиона зная, что он безумно устал и вряд ли справится еще с тем, что ей будет больно. И тут Теодор говорит про то, что в Хогвартсе не принято покидать территорию школы и ближайшей деревеньки без особого разрешения.
— О, ты удачно напомнил… я как раз хотела поговорить об этом… что ты думаешь, если мы наведаемся ко мне домой? Я бы хотела привести кое-какие дела в порядок и было бы здорово не расставаться при этом с тобой.
Девушка старалась не смотреть на Теодора, чтобы окончательно не сгореть от смущения. Парень молчал какое-то время. Неужели она сболтнула что-то лишнее? Пригласить к себе домой — это чересчур? Гермиона уже была готова поднять свой обеспокоенный взгляд на него, когда он вдруг приблизился к ней со спины, прижимаясь всем телом и кладя голову ей на макушку, и тихо ответил:
— Естественно.

— Проходи и располагайся. — пригласила Гермиона, выйдя вместе из камина. Как удобно, что Нотт договорился с Каркаровым воспользоваться его личным камином, через который можно будет потом спокойно вернуться. Идеально. — Чувствуй себя как дома…
Квартира Гермионы была абсолютно маггловской, кроме нескольких вещей: личной библиотеки в спальне, камина и некоторых артефактов. Много цветов, за которыми следит Кричер, вся мебель в спокойных тонах, много техники и объектов искусства. Есть даже коллекция музыкальных пластинок и фигурок из вселенной Властелина колец.
— Ну, как-то так я и живу. Думаю, что тебе будет интересно осмотреться..

Отец всегда учил Гермиону, что дом – это место, куда стоит идти и в котором стоит жить, обитателей которого надо сделать счастливыми, за который стоит рвать глотку негодяю, пришедшему с оружием, где закон соблюден, польза несомненна, а любовь жива. И, кажется, только приведя в свой дом Нотта, девушка наконец действительно поняла эти слова. Нотт осматривался в доме, а Гермиона тем временем, любовалась его заинтересованным лицом. Милый, смешной, домашний. Будто девушка приручила его, впустила в новую обитель и теперь ему нужно изучить новую территорию.
В голове все еще отчаянно крутился момент, когда он стер пальцем сажу с ее носа. Черт, это был самый нежный и внимательный жест в ее жизни, от которого знатно крутило кишки от восторга. Парню было интересно все: начиная от телевизора, заканчивая фотоаппаратом и тостером. Она проверила политы ли цветы и есть ли в холодильнике еда. Кажется, Кричер будто знал, что кто-то должен явится и оставил несколько заготовок на кухонной тумбе. Из подручных средств, которые есть у нее всегда, Гермиона сделала небольшие булочки и поставила их рядом с джемами в исполнении эльфа.
— Кажется, к моим основным делам добавиться еще и поход в магазин.

Расправившись со всеми делами, девушка сосредоточила свое внимание на Нотте, который то и дело задавал ей все новые и новые вопросы о квартире. Они даже успели вместе почитать. Гермиона с радостью выдала парню книгу Джека Лондона “Мартин Иден” и оповестила, что она у нее самая любимая и она хочет услышать его мнение о ней. По итогу чтений, Теодор заключил, что маггловская литература довольно занятна и, возможно, он воспользуется ее личным топом 100, чтобы лучше понимать вкусы Гермионы Грейнджер. Девушке было лестно подобное доверие и она даже не стала шутить о том, что его фундаментальные представления о магглах вполне может рухнуть.
Глинтвейн и попкорн они готовили вместе. Шокированный Нотт наставил палочку на кастрюлю с взрывающейся кукурузой, после чего Гермиону было необходимо в буквальном смысле реанимировать, потому что она почти умерла от смеха. Остановить эту вакханалию смог только легкий поцелуй в губы. Кажется, Нотт неплохо осведомлен о ее самых слабых местах, а потому собирается манипулировать ее смущением. Одно прикосновение не там где положено и щечки розовеют. Один властный поцелуй, когда мужская рука крепко цепляет кучерявую копну волос и Гермиона становится красной как рак. А если еще зажать где-то и совершать различные непотребства — она сгорит заживо от смущения.
— Шире,... Гермиона, — шепчет Теодор и девушка замирает. Аккуратно переведя взгляд на парня, она слегка двигает ногами, но потом чувствует ногой его возбуждение и оцепенела окончательно. Язык Гермионы поспешно запихнул попкорн в рот и она смущенно начала заламывать пальцы.
— Нахал, — морщит носик гриффиндорка и поворачивает голову на бок. — И не стыдно тебе? Еще даже фильм не начался…
Нотт почти смеется, поражаясь тому, с какой непосредственностью Гермиона бросает подобную претензию. Его рука с уверенностью скользит выше, подбираясь к самому бедру и девушка слегка начинает дрожать от яркости ощущений. Ей нравилось, когда он так смотрел на нее, так трогал. Не спрашивая, требовательно, властно. Любая другая подчинилась бы мгновенно, с радостной улыбкой на лице. А вот Гермионе хотелось немного поиграть в кошки-мышки и определить опытным путем – кто в какой позиции.
Теодор скользит по спинки дивана, наклоняясь в ее сторону боком, но был остановлен маленькой ступней, 36 размера, которая дерзко уперлась ему в грудь.
— Сладкого захотелось?
Специально облизнувшись, девушка тянется за очередным попкорном и немного елозит рукой в миске, в попытке найти самый карамельный. Отыскав, она зажимает его зубами и будто подается к Нотту, не убирая ножку глядя прямо в глаза. Не отрываясь. Не моргая.
— Так возьми…

До сего момента Гермиона Грейнджер и понятия не имела, что такое по истине пламенные чувства. Парень сказал всего одно слово, а у нее уже потянул низ живота, напоминая о том, что она уже давно половозрелая особь женского пола, которой нормально так реагировать на ахуенный мужской голос, который заставил коленки дрожать, рот открываться в восхищении, а тело пылать от приятной истомы. Нотт по-хозяйски утянул ее к себе на колени. К черту попкорн, когда длинные, красивые пальцы начинают расстегивать пуговицы на школьной рубашке. Будучи в шоковом состоянии, Гермиона хаотично пыталась понять, что делать, потому что уже давно избавилась от треклятого лифчика, чтобы не стеснял грудь и дал свободно дышать.
Одно хорошо — на коже не будет отметит после тесного белья.
Он просит положить руки на диван и девушка слушается, с любопытством и восторгом наблюдая, как его ладони скользят по девичьим предплечьям вверх, затем почувствовались на спине легкими касаниями. Остановившись на ягодицах, Нотт сжал их так, что Гермиона слегка привстала и закусила клыком нижнюю губу, пытаясь совладать с собой.
— Считаю ваши обвинения, мистер Нотт, весьма беспочвенными, — балуясь ответила она на “вы”, игриво виляя задом.
Господиблятьбоже.
Это было просто невозможно терпеть. Ласково припав губами в ее груди, парень одаривал ее своим вниманием с лихвой. Каждую из них. Укусы за твердые соски сводили девушку с ума и она была готова извиваться еще сильнее, если бы не шлепок по заднице, который очертил границы дозволенного. Фыркнув, но все же согласившись с требованием — не отрывать руки от спинки дивана. Разочарованно застонав, Гермиона еле-еле сдерживалась от того, чтобы не запустить пальцы в его волосы и хорошего прижать к себе.
Хотелось поскорее умереть в его руках. Задохнуться и умереть. Это была бы самая приятная смерть из всех. От его рук на вожделенном месте. От пульсаций внизу живота и трения лепестков о его брюки.
— Я и так само терпение…
Нотт заставил ее броситься в бездну, когда Гермиона уткнулась ему в плечо и он на себе прочувствовал всю многострадальность его положительного кивка на вопрос. Она чувствовала, как парень усмехнулся ей в ответ, будто издевался и получал от этого неслыханное удовольствие. Мужская рука между женских бедер задвигалась активнее, стимулируя возбужденные места и равномерно распределяя влагу.
Умирая от смущения, девушка стонала в преддверии столь желаемого конца. Несколько раз вздрогнув, Гермиона обессилено обмякла на нем. Нотт был доволен произведенным эффектом и продолжал поглаживать, тискать и царапать соблазнительные ягодицы,  вид на которые неожиданно лучше открылся.
— Это не я чертовка. Это ты черт.
В вопросе соблазнения Нотт, в отличие от многих мужчин, не спешил и сразу не переходил к прикосновениям и поцелуям. Он не пропустил одну из важнейших стадий соблазнения — возбуждение ума девушки и возникновение у нее фантазий. Возбуждение, основанное только на физическом контакте, мимолетно, особенно для Гермионы Грейнджер, которой всегда было плевать на тех, кто подкатывал к ней ранее. Ни один из них не были и на толику похожи на него... Нотт словно прекрасно знал, что девушек намного сильнее возбуждают слова и фантазии, которые создают в их мыслях невероятно яркие образы. Это возбуждение совсем другого порядка. Он не отпускал ее мыслями о себе днями и месяцами. У нее все все начинается в голове. Она уже давно сама сводит себя с ума, надо лишь уметь направить поток ее мыслей в нужное русло. Теперь же, Нотт мог вытворять руками любые восхитительные действа и Гермиона никогда в жизни не сможет позабыть эти ласки, эту прелюдию.
— Любопытные у тебя фантазии, Теодор. Любишь властвовать и доминировать? — хихикнула Гермиона, выпрямляясь и слегка потеревшись носиком о его нос. Прильнув к пухлым губам с поцелуем, девушка сама начинала терзать парня тем, что двигала бедрами, запускала ему язычок в рот и крепко перехватила копну его кучерявых волос, сильно натягивая из рукой. Заставив Нотта запрокинуть голову назад, Гермиона прошлась дорожкой поцелуев от подбородка до линии расстегнутой рубашки,
— Упс, прости, кажется я оставила тебе пару меток, — игривым тоном произносит она и тут же получает очередной шлепок по заднице. Стон срывается с девичьих губ, а янтарные глаза запылали желанием еще сильнее.

Эмоции, что дарил Нотт ей в моменте — заставляли ее мозг отключиться. Никогда такого не было. И, наверное, уже не будет. В то мгновение, когда парень с особой силой, нечто на грани удовольствия и боли, сжимает девичьи ягодицы, Гермиона вдруг осознает, насколько далеко зашла в отношениях с ним. Насколько неосторожной стала и как быстро позволила ему пустить корни в ее сердце. Этот волнующий взгляд зеленых глаза более не был формально-сдержанным. Здесь, у нее дома, парню больше нечего было бояться и скрывать свои чувства перед другими. Не было необходимости проявлять вежливость и такт. Нотт наконец открыл свою истинную личину дерзкого, прямолинейного, властного парня. Конечно, в нем все еще оставался этот воспитанный во всех дурмстранговцах столб неебического самоконтроля и понимание слова «нет», если оно вдруг слетит с ее губ. Но оно не слетит. Гермиона хорошо понимала на что идет, приглашая его к себе на выходные. Но не ожидала, что Теодор окажется настолько инициативным…
— Твоя правда, — улыбается девушка и сразу стонет от очередного шлепка, который выбивает из нее весь дух. Хочется познать все стороны взрослой жизни и, наконец, познать сторону удовольствий, а не страданий.
— Я живу по внутреннему моральному кодексу и если ему противоречат правила, то я их, конечно же, нарушу…
Желание оказаться в объятиях сына Пожирателя смерти — само по себе идет вразрез с ее внутренним кодексом, что говорить о чем-то другом? Война слишком сильно изменила ее, чтобы после парочки убийств еще думать о том, на чей член ей хочется насаживаться раз за разом, до чертовой трясучки. Она еще в школе взвесила все “за и против” в отношении Теодора и, если когда-нибудь окажется, что она совершила ошибку — понесет наказание с высоко поднятой головой. Проституток же не судят, так чего осуждать ту, что отдалась по любви?
Перед тем как Нотт целуется — невозможно устоять. В какой-то момент Гермиона была даже благодарна всем его бывшим девушком, которые научили его столь божественно доставлять удовольствие простым поцелуем. Она рычит ему в губы от одной только мысли об этом, чувствуя и злость, и ревность, но все же наслаждается и стонет в ответ его манипуляциям.
— Держись.
Нотт подхватывает девушку под бедра и Гермиона тут же обвивает его талию ногами и обнимает крепче за шею. Он поднял ее настолько легко и непринужденно, чем заставил девушку премного удивиться. В отличии от большинства парней в школе, Нотт не казался таким уж силачом, был довольно жилист и крепок, но не играл огромными мускулами. А тут поднимает другого человека словно пушинку, даже не вздрогнув.
Оказавшись на кровати, Гермиона головой понимала, что именно сейчас произойдет и затаила дыхание, когда парень начал медленно снимать с нее юбку. Не отводя взгляд, Теодор с любопытством и восторгом в глазах рассматривает ее снизу вверх. Пытаясь прикрыться руками, особенно самые мерзкие места со шрамами, Гермиона смущенно сжалась и тут… Нотт задает оглушающий ее вопрос.
Господиблятьбоже, да тройное Остолбеней ничто по сравнению с этим.
— Чего я хочу? — глупо переспрашивает она, чувствуя как по голове ласково проходится теплая ладонь парня. Он мило улыбался в ожидании ответа, а выражение его лица так и кричало о том, что она ведет себя как дурочка, но на самом деле все было куда хуже…
— Хочу тебя, но… — щеки горят ужасным румянцем, от которого даже шея покрывается красными пятнами. — … мне страшно.
Честно, драться с Фенриром было не так страшно, как лишаться девственности. Черт. Черт! ЧЕРТ!!!
Гермиону в буквальном смысле трясло. Но взгляд Нотт был настолько нежен и спокоен, что девушка даже не заметила того момента, когда завороженно уставилась на него в ответ.
— Я надеюсь, что ты не расстроился… из-за того, что я так сказала. Просто, это слишком волнительно и сердце выскакивает из груди. А вообще… вообще… — Гермиона вступила в ту стадию страха и нервов, когда начала болтать без умолку и полную ересь. Нотт только улыбнулся ей и спустя мгновение уже одаривал ее рот сладчайшим поцелуем. Под новым углом парень смог исследовать маленький ротик еще лучше, вдоволь запуская в него свой язык. Подхватив ее ногу, Теодор огладил сначала бедра, потом ягодицы и медленно пошел по талии вверх.
— Просто, Грейнджер, заткнись.
Рычит она сквозь поцелуй, чем вызывает смешок у Нотта. Хорошая идея. Маленькие ручки, осмелев, тянуться к нему и ласкают грудь парня через футболку, потом живот. А затем Гермиона просто тянет ее вверх, окончательно решив, чем закончится сегодняшний день.

— Думаешь мне не страшно?
Так и хотелось ответить “да” на этот вопрос просто потому, что перед ней не кто-то там, а сам Теодор Нотт — сын Пожирателя, студент Дурмстранга, выхоленный красавец, дамский угодник и еще тысяча и одно звание. Всегда уверенный в себе, гордый, несущий себя в мир с высоко поднятой головой. И вдруг он скажет, что ему страшно? От чего? От того, что перед тобой лежит девственница?
Гермиона рядом с ним казалась маленькой девочкой, которая не способна и шаг ступить без зоркого, внимательного взгляда этого парня. Некоторые студенты были куда крупнее и мускулистее его, хотя бы тот же Иван, но сила Нотта заключалась в его духе, главенстве и уме. Парень сумел себя поставить в школе так, что его слово будет последним, решающим. Девушке безумно нравилась эта безудержная харизма в нем, улыбка и толика наглости, которая не переходит границы хамства.
Нотт стягивает футболку через голову и перед взором ошарашенной Гермионы появляются теперь уже его шрамы. Она замечала их мимолетно, но не имела ни малейшего представления, что их так много. Испещренное тело разноцветными отпечатками прошлой боли, заставило девушку замереть на месте. Она не смогла отвести взгляда от этих отметин и с сожалением закусила губу, мягко изучая их подушечками пальцев.
Откуда? Почему? Зачем кто-то сделал это с тобой?
Нотт-младший не был на войне, если судить по британской судебной хронике, а значит они появились либо школе, либо дома, либо он находился в бегах…
— Мне очень жаль, что тебе пришлось все это пережить…
Когда-нибудь парень сможет открыться ей и, возможно, расскажет откуда у него столько шрамов. Гермиона не будет настаивать, но их вид еще долго будет терзать ей душу.

Этот щенячий, преданный взгляд зеленых глаз будто молил ее о пощаде. Гермиона смущалась, столь сильно открываясь перед ним. Когда-то она думала, что ее первым мужчиной станет Рон, но она давно выросла из этих розовых фантазий. Ей всегда нужен был кто-то, кто не будет стесняться перед ней, кто будет властвовать над миром, но подчиняться ей, кто будет уважать ее и ставить превыше всего. Кто-то… кто способен любить так же, как и она сама… доверяясь, отдавая всего себя и быть безгранично преданным. Таким предстал перед ней Теодор в тот миг, когда Гермиона взглянула на него другими глазами. Влюбленными глазами.
— Никогда бы не сказала, что во время секса вообще есть необходимость разговаривать… — улыбнулась она, чувствуя как его кудряшки щекочут кожу. От одного вида его ахуенно красивых рук на ее промежности, у Гермионы пересыхало во рту, а тело пробивала дрожь. Глаза автоматически прикрылись, когда Теодор ласкал чувствительные точки. Его сбившееся, тяжелое дыхание было лучше любых комплиментов.
Раздевшись, он устроился между девичьих ног и призвал какую-то склянку. Его предусмотрительность  приятно поражала. Отвлекаясь на разговоры, Гермиона смущенно улыбалась и пыталась отвернуть от него свое пылающее лицо, но он постоянно возвращал ее взгляд к себе, болтал и нежничал, возбуждая каждую клеточку ее тела. Его толчок был неожиданным, но спокойным, ровным, будто так и должно было быть. Тело сковало нестерпимой болью, но Теодор предусмотрительно замер, позволяя Гермионе прийти в себя. Ухватившись за его широкие плечи, девушка спрятала свое лицо и пыталась сделать хотя бы один вдох. Казалось, что ей снова вспарывают кожу и мышцы острым кинжалом.
— Больно… — хватает только ответить Нотту на выдохе и Гермионы шмыгает носом, стирая слезы с лица. Парень не долго думая стал покрывать ее лицо поцелуями, бережно касаясь ее и обнимая одной рукой за шею. Потеревшись носом о влажную от слез щечку, он продолжал шептать слова утешения и молить о том, чтобы она расслабилась.
— Все в порядке, просто нужно привыкнуть… — шепчет Гермиона и сама тянется к нему с поцелуем. Перехватив губы Нотта, девушка гладит те места, где только что ее ногти впивались в его кожу и слегка сжимает бедра. — Попробуй еще…
Новый толчок уже не казался столь болезненным и мучительным. Она сглотнула, выдыхая ему в район ключицы и окончательно вытирает влагу с лица, кивая парню, чтобы он продолжал уже в нормальном темпе.

Первый раз.
Гермиона, конечно, не ожидала ничего феерического от первого секса, но была настроена решительно в отношении удовольствия Тео. Ей хотелось прочувствовать его каждой клеточкой своего тела. Познать, что это такое… быть с тем, кого любишь. Пуститься в неизведанный мир, как в омут с головой. Но больше всего узнать как выглядит он, когда закрывает глаза от блаженства, как горит в нем искра в самый интимный момент, как он приоткрывает рот, чтобы сделать тяжелый вздох от накрывающей их обоих эйфории. Каков он, когда занимается любовью?
Теодор Нотт все эти месяцы был для нее чем-то совершенно недостижимым, недоступным, запредельным. Словно сладкий, дикий плод, который привлекает своей сочностью и красотой, но неизвестно… ядовит он или нет. Гермиона была готова поставить свою магию на то, что слишком хорош в темной магии и была права. Но каково же было ее удивление, когда в нем обнаружилась, совершенно не тронутая этой стороной магии, душа. Он родился в семье темных волшебников. Его крестный Пожиратель смерти. Явно, что его истязали за непослушание или какие-то огрехи. А Теодор остался чистым настолько, насколько это вообще возможно в его ситуации. Свободный, честный, дикий. Черт, один лишь образ юноши взывал ко всем темным и похотливым сторонам Гермионы Грейнджер. Рон и Гарри никогда бы не узнали ту Гермиону, что прошла войну, бросила свою прошлую жизнь, своих друзей, только ради того, чтобы обрести себя. Новую себя. С той самой темной стороной, которая родилась в ходе военных действий.
Теперь Гермиона уверовала, что есть в мире хоть один человек, способный принять ее такой, какая она есть: странной, неопытной, смешливой, темной, требовательной и любопытной. Этот вожделенный взгляд зеленых глаз не мог ее обманывать… Не мог ведь? Нотт ловил ртом каждый ее вздох, касался пальцами шрамов, очерчивая легкими поглаживаниями, и толкался столь нежно, что вся боль, спустя время, ушла куда-то в небытие.
— Да, еще… — ласки, что он дарил ей, отправляли девушку в Эдем. Гермиона извивалась, подставляя себя под мягкие губы. Старалась улавливать каждое его движение, чтобы Нотту было комфортнее и приятно. Невозможно ощущать себя еще большее желанной, чем сейчас… находясь в полной его власти. Парень не оставляет без внимания ни одного миллиметра ее влажной, возбужденной кожи. Соски предательски торчат, отзываясь на его поцелуи. Бедра сковывает приятная нега вперемешку с отходящей на второй план болью. Теодор сделал все хорошо, потихоньку позволяя ей свыкнуться с новыми ощущениями.
Но тут он толкается до упора и открывает для девушки новые краски для познания. Ебанный феейрверк разрывается в голове, оглушая взрывом фантастических эмоций. Прикрыв глаза, Гермиона пытается сосредоточится на своих ощущениях, но не выходит. Она растворяется в нем… в том, как он входит в нее и как ему мало места, как все его естество напрягается еще больше с каждым новым толчком, когда влаги между ее ног становится настолько много, что девичьи щеки краснеют от смущения. Нотт вдалбливается в нее с чувством, с толком, с расстановкой, будто поставил себе чертову цель — вдолбиться в нее навсегда.
Гермиона чувствует, что скоро кончит и уже не может сдержаться, хныкая Нотту в плечо. Парень перехватывает ее руки и сцепляет их над головой. В этот самый момент, девушка окончательно и бесповоротно влюбилась. Ничего красивее она в своей жизни не видела: взволнованного парня, с сосредоточенным выражением лица, который властвует над ней словно чертов Бог, заставляя хотеть большего…
— Пожалуйста, — просит она, сама не зная чего и финиширует. Оголенные чувства, возбужденное нутро и плавящаяся в животе нега… казалось, что Гермиона просто сходит с ума, содрогаясь от конвульсий после первого в ее жизни оргазма.
— Я только разогнался… — пара минут и Нотт с особой наглостью переворачивается на спину и усаживает девушку сверху. Гермиона не ожидала подобного расклада, а потому смущенно опускает голову, изучая подушечками пальцев испещренную шрамами кожу юноши.
— Это потрясающе красиво. — срывается с его губ и ударят прямо в хрупкое, почти хрустальное, девичье сердечко. Это придает девушке некоторую уверенность в своих силах, а потому Гермиона слегка привстала. Склонившись к Нотту, она проходится влажным язычком по его губам и облизывается с видом довольной кошки.
— Скажи, если сделаю что-то не так… — горячий шепот обжигает кадык, который она тут же лизнула, заставляя его нырнуть вниз. Маленькая ладошка скользнула между их бедер и Гермиона обхватила рукой все еще вздыбленный член. Несколько легких, поступательных движений и она вновь запускает его в себя, уже самостоятельно насаживаясь сверху. Пробуя новую позу на вкус, она сначала мотнула бедрами описав ими круг, затем восьмерку. Привстав, девушка опустилась вниз и заставила стон сорваться с губ Нотта, когда почувствовала, что член достал до дна ее матки. Хитрая улыбка не сходила с ее лица.. Набирая темп, Гермиона внимательно следила за реакцией юноши на каждое новое движение. Кажется, ему нравилось, когда она почти выпускала его из себя и делала один резкий толчок вниз. Нотт крепко перехватил руками ее ягодицы, когда почувствовал, что она над ним издевается, намеренно сбавив темп. Он почти повалил ее на себя, помогая руками насаживаться ей на себя.
— Хитрый какой… — с усмешкой говорит Гермиона и льнет к нему с поцелуем, отвлекая от сильных, властных толчков.

Гермиона улыбается, когда Нотт несдержанно шлепает ее по заднице за маленькую хитрость. Поцелуи становятся все горячее, его язык опаляет ее небо встречным, ярким импульсом. Не сдерживаясь, она стонет в ответ и позволяет ему все вольности, которые необходимы, чтобы наконец излиться. Но Нотту мало… он рычит, когда девушка снова пытается взять инициативу на себя и начинает двигать бедрами в такт его толчкам. Звуки любви окончательно наполнили комнату. Разгоряченная, влажная, Гермиона льнет к нему, а затем выпрямляется, чтобы хотя бы немного вдохнуть воздуха. Ее движения плавные, красивые, манящие, но Теодор уже слишком вошел в кураж, чтобы отдавать себе отчет в том, что перед ним та, что полчаса назад была еще девочкой… а сейчас отдается чувствам и возлюбленному с завидным упоением. Она усмехается и рот невольно приоткрывается, когда руки Тео несдержанно переворачивают девичье тело на живот. Толчки под новым углом оказались еще ярче, чем предыдущие. Гермиона вот-вот готова кончить еще раз от крепкой хватки на своих тазовых костях, от горячего дыхания на шее и давления на неизведанные ранее точки внутри нее.
Изможденная, но счастливая, Гермиона падает на постель без сил. Прижатая телом Нотта, она мурлычет трется о него задницей, вызывая ответный рык на ухо. Девушка хотела бы выскользнуть из кровати, чтобы принять душ, но Тео не позволил, обнимая и прижимая к себе с таким упоением, что спорить было бесполезно. Этот чертовски красивый, прямой нос потерся о ее ушную раковину прежде, чем парень пожелал ей спокойной ночи. День и ночь оказались настолько утомительными, что пара отключилась буквально через мгновение.

Утро выдалось довольно смущенным. Особенно для Гермионы. Исподлобья глядя на Тео, она кусала себя за нижнюю губу и старалась не сгореть под его изучающим взглядом. Глупая попытка пригладить торчащие во все стороны волосы закончилась тем, что парень схватил ее в охапку и потащил в душ. Уже стоя под струями воды, она немного успокоилась, потому что Тео не дал ей и минуты, чтобы опомниться, когда его пальцы вновь оказались в ней. Голова откинулась на его плечо сама и первый стон сорвался с губ Гермионы, утопая в жадном поцелуе Нотта. Это было нереально. Он нереальный. Все нереально.
Господиблятьбоже.
— Нотт, мы так не управимся и до обеда, — фырчит на него девушка, выворачиваясь из цепкой хватки и хихикая о того, что Тео все еще продолжал попытки цепануть ее за задницу. — Ничего не знаю… я пошла готовить завтрак!
Выскочив из ванной, прикрываясь банным полотенцем, Гермиона поспешила переодеться. Под рукой оказалась только рубашка Нотта и любимые темно-зеленые трусики. Хмыкнув, она оценивающе глянула на себя в зеркало и с удивлением обнаружила, что у нее красивые, считай для ее роста, длинные ноги. Закрутив гульку по дороге, девушка приступила к готовке.
Тесто для блинчиков было готово довольно быстро, но вот сковорода не успела хорошо разогреться, когда на пороге ее квартиры оказались те, кого она вообще не ожидала увидеть. Глаза девушки невольно расширились и голова начала хаотично соображать какого хрена они тут забыли.
— Гермиона? — ошарашенно выдали парни хором. Девушке хватило сил только утвердительно кивнуть и улыбнуться.
— Доброе утро, ребят. А-а-а… что вы тут забыли? — было абсолютно глупо задавать этот вопрос, зная этих двоих, но все же…
— В смысле? Это ты тут что забыла? — воскликнул Рон и тут же сделал несколько шагов к ней. Аврорская форма на них говорила о том, что они явно собирались на работу.
— Ну, это как минимум моя квартира и я имею полное право находиться здесь, а что? — сковородка рядом начала устрашающе брызгать маслом и Гермиона сделала огонь меньше, отложила все свои лопатки и развернулась лицом к ним.
— Да ничего! А нам сказать ты не могла, что приехала домой?
— Я была здесь по делам. Сейчас позавтракаю и нужно будет возвращаться в школу. — Гермиону начало трясти от осознания, что журчание воды в душе довольно громкое и они могут заметить этот маленький факт. Гарри нахмурился, глядя куда-то в коридор, как раз где находиться ванная и девушка побелела.
— Ты могла бы хоть заглянуть на минутку и сказать, что у тебя все хорошо! — тон Уизли заставил ее вскипеть окончательно, а потому Грейнджер мгновенно превратилась в фурию.
— Рон, если бы ты хотел узнать как у меня дела, то мог бы хотя бы ответить мне на одно из писем! В отличии от Гарри, ты ни разу за эти месяце не написал мне и строчки, а теперь еще что-то требуешь?
— Ребят, успокойтесь, пожалуйста.
Гарри ненавидел, когда они начинали собачиться между собой. Но прекрасно понимал, что после предательства Рона, его подруга больше не может закрывать глаза на все промахи друга.
— Гарри, не нужно. Я хочу уже наконец узнать какого черта от меня требует что-то тот, кому совсем плевать на меня! Разве я должна отчитываться и объясняться? Может быть я здесь с парнем, а вы врываетесь и он тут же начинает качать права!
Словно в подтверждение ее слов, Нотт вдруг выходит из душа и закрывает за собой дверь. По спине девушки пробегает табун неприятных мурашек. Прикрыв глаза, она трет переносицу и старается не расплакаться. Это утро должно было стать их первым совместным временем за завтраком и…и… да блять!
— Детка... не познакомишь меня со своими друзьями? — как ни в чем не бывало произносит Теодор. Она улыбается, слыша его голос, но Рон все портит в который раз восклицая:
— Детка?
Гарри наблюдал за всеми с таким видом, словно хотел бы просто уйти и дать Гермионе столько времени, сколько ей необходимо, чтобы поговорить на чистоту. Но с Роном подобный план просто невозможен.
Вздохнув, Гермиона складывает руки на груди и опирается бедрами о кухонную тумбу.
— Знакомьтесь… Теодор Нотт, Гарри Поттер, Рональд Уизли. — девушка разводит руками, представляя обе стороны и добавляет для ясности: — Мой парень… мои друзья.
Реакция ребят была предсказуемой и довольно пресной. А вот Нотт оказался довольно милым. Хотя, возможно, Гермиона заинтересованная сторона, чтобы оценивать его реакцию здраво. Еще она не любила это истеричное состояние Рона, который мог в любой момент выдать что-то такое, после чего они по своему обыкновению месяцами не разговаривают. От этого нога нервно задергалась и тут уже в полемику вступил Гарри:
— Гермиона, ты встречаешься с сыном Пожирателя? — этот вопрос не звучал осуждающе. Скорее удивленно. Девушка только хотела ответить, когда Рон вцепился в ее рубашку и разорвал несколько пуговиц, фактически открывая вид на ее грудь.
— Пожирателя, который чуть тебя не убил… или ты забыла, как истекала кровью в том чертовом лесу, покуда Гарри не подоспел?! Ты совсем дура или как?
— Или как! — орет Гермиона в ответ и отпихивает его руку от себя, пытаясь прикрыться. — Ты совсем уже с катушек слетел? Да! Я встречаюсь с Теодором и собираюсь продолжать это делать. Вы даже с ним не знакомы, но уже начинаете судить его по поступкам его отца. То же мне, справедливые авроры!
Рон только хотел открыть рот, чтобы возразить ей, как она взмахнула рукой и наложила на него невербальное Силенцио:
— Значит так… Рональд, я не мешала тебя трахать самую тупую девку в нашей школе, а тебе, Гарри, не мешала менять девушек как перчатки, а также помогла с Джинни, когда ты попросил. Поэтому сейчас, мои дорогие, я прошу не лезть в мои отношения. Я люблю этого человека! И если у вас еще остались дружеские чувства ко мне, то вы хотя бы попробуете пообщаться с ним, чтобы познакомиться поближе! 
Вдруг, в образовавшейся после тирады Гермионы, тишине раздалось громогласное "Мяу!"

Отредактировано Hermione Granger (2024-02-03 22:55:46)

Гермиона была удивлена тому, насколько Нотт умел держать себя в руках, даже несмотря на столь неприятную ситуацию. Несложно было догадаться, что он злился, когда Рон разорвал на ней рубашку и стал тыкать в нос результаты проступков его отца. Это невыносимо больно. Нотт не виноват в том, что отец сделал неправильный выбор. При этом чувствовал свою вину за то, что произошло с девушкой, будто это он поднял палочку и бросил в нее режущее.
Парень ласково прошелся по ее предплечью вниз, сцепляя их пальцы и даря столь необходимую поддержку и теплоту. Гермиона кусала щеку изнутри и прижалась к его боку, насколько позволяла ситуация, чтобы друзья видели ее истинное отношение к нему, но без излишеств. Она не любила выставлять свои чувства напоказ.
— Не люблю оттягивать мозгоебку, они бы и так все узнали по своим каналам. А в Дурмстранге не так много Теодоров, чтобы не вычислить тебя уже через два часа.
Гарри одобрительно ухмыльнулся и прошелся пятерней по итак взъерошенным волосам.
— Почему через два? — теперь уже другие зеленее глаза смотрели на нее с неподдельным любопытством. — Через минут двадцать не хочешь?
— Я тебя умоляю, Гарри! Я уверена в ваших способностях как авроров, но вы скорее гончие, чем ищейки.
Сердце девушки дрогнуло в тот момент, когда она увидела, что он остыл после ее признания. В глазах больше не было недоверия, только настороженность, как к обычному незнакомому человеку. Гарри всегда давал ей шанс объясниться. В отличие от Рона, который все больше закипал.
— Иди оденься, .. все нормально.
Теодор…
Она обеспокоено закусывает губы, а он умудряется нежничать при всех. Кивнув на довольно весомый довод, Гермиона суетливо выходит из кухни, смерив Рона уничтожающим взглядом, мол: “чуть что — тебе хана”. Обогнув друзей, она уходит в комнату. Быстрым взглядом оглядывает постель и пол, где валялись ее вещи. Они были ужасно мятыми и в пыли, а потому девушка предпочла открыть свой гардероб. Вытащив оттуда любимую футболку с рисунком фаз луны и различными рунами, быстро натянула ее, после лифа и начала искать джинсы. Ничего толкового не нашлось и пришлось надевать то, что было — слишком узкие и, кажется, уже маловатые.
Несмотря на то, что Гермиона была в другой комнате, она пыталась прислушиваться к шорохам по ту сторону двери и разговорам ребят. Кажется, говорили только Гарри и Тео, а Рон, в своей излюбленной манере, молчал и злился.
Захватив необходимые вещи, Гермиона выходит обратно и отдает их Тео. Кобуру она захватила специально, чтобы дать ребятам понять, что не пожиратель, но достаточно опасен, чтобы за себя постоять. Собственно, другого она бы выбрать не смогла. Одобрительно улыбнувшись, когда Нотт начал собираться, девушка чувствует, что кто-то трется о ее ноги.
— Живоглот! Бусинка моя любимая, как я скучала! — восклицает Гермиона и тянется, чтобы погладить его, но животное замерло на месте, глядя на Тео. Девушка вопросительно повела бровью и присела, пытаясь привлечь внимание любимца, но кот не реагировал. Она знала, что низзлы часто могут распознать характер и душу нового человека, а потому, скорее всего, по-своем сканировал Нотта. Вдруг он замурчал и с любопытным взглядом побрел прямо к гостю. Потерся о него, а потом и вовсе запрыгнул на стол, подставляя голову под руку парня.
— Глотик признал тебя, —  с удовольствием отметила Гермиона и подошла к Тео, приобнимая его за талию. — Настолько заинтересован тобой, что даже меня проигнорировал, гад!
— Гермиона, ты серьезно сейчас? — все обратили внимание на заговорившего Рональда. Парень был красный как вареный рак. Кулаки мерно сжимались и разжимались. Грейнджер понимала, что вот-вот начнется буря. — Стоишь рядом с выродком пожирателя, ведешь расчудесные беседы про кота, но в упор не замечаешь, что этот кучерявый тебя вовсю использует? Скажи еще, что ты трахалась с ним и я окончательно потеряю веру в тебя!
Слова Рона оказались ударом под дых. Они никогда ранее не касались вопроса интимной жизни именно Гермионы. Да, девушка знала с кем и когда спали ее друзья, но они, будучи в курсе всей “святости” женской части их Золотого трио, никогда не спрашивали ее о подобной стороне личной жизни. Замерев, Гермиона пыталась понять, что ей надо ответить, но ни Нотт, ни Уизли, не дали ей и секунды на это.
— Шлюха, — вылетело изо рта ее лучшего друга.
А дальше все было для нее словно в тумане. Рон перехватил палочку первым, как Гермиона заорала, что “Никакой боевой магии в этом доме!” и Тео среагировал мгновенно. Удар в челюсть был настолько точным, что даже Гарри удивленно открыл рот. Рон отлетел к стене у выхода, но остался стоять на ногах, готовый ответить.
— Нет… — прошептала Гермиона, давясь от накативших слез, что она так отчаянно желала сдержать. — Остановитесь!
Но ее никто не слышал…
Рон уже несколько раз ударил под дых Тео, который не отставал и тоже наносил удары по лицу. Кулаки обоих были уже окровавленными. Гермиона умоляющим взглядом посмотрела на Гарри и тот только пожал плечами, емко отвечая:
— Я думаю, что Рон заслужил.

Отредактировано Hermione Granger (2024-02-04 20:54:28)

Когда Гарри решил не вмешиваться, Гермиона подумала, что впервые совершенно не понимает как себя вести. Теодор. С одной стороны, она ликовала из-за того, что Нотт вступился за нее, но с другой — он бил ее лучшего друга. Рональд. С одной стороны, один из самых близких ей людей, ее семья, но с другой — продолжает снова и снова обижать ее. Сжавшись, Гермиона обессилено наблюдала за тем, как для важных для нее человека бьют друг другу морды. Когда Теодор пропустил один из ударов, девушка вздрогнула и чуть было не полетела из разнимать, но Гарри предусмотрительно положил ей руку на плечо.
— Если нужно будет, я вмешаюсь… не ты. — В эту фразу гриффиндорец вложил даже больше, чем имелось ввиду. Она видела этот внимательный взгляд зеленых глаз, который сканировал Тео в самом начале. Но после того, как Рон схлопотал первый удар, он стал одобрительным. Будто для него лично открылась какая-то завеса тайн личности нового парня подруги. Гермиона благодарно улыбнулась. Парень позволил обнять себя за шею и девушка тихо прошептала другу в ответ:
— Я тебя безгранично люблю, Гарри Поттер. Спасибо, что даешь ему шанс. — Гермиона оглянулась на Рона, который теперь буквально ползал по полу и держался за стены, весь окровавленный и тихо добавила Поттеру: — Не хочу его видеть. Давай потом увидимся без него и нормально поговорим. Я напишу.
— Заметано, Гермиона. Ты знаешь, что я всегда рядом. — мальчишечья улыбка коснулась уголков его губ и он добавил, глядя на Тео. — Хук слева весьма хорош. Бывай.
Гарри направился к Рону, а тот продолжал все еще выкрикивать гадости. при упоминании Ивана. Гермиона закатила глаза и направилась к Нотту, проверять  насколько все плохо…

— Я и не прошу извиняться, если ты не заметил. — Маленькие пальчики коснулись подбородка парня и гриффиндорка осмотрела весь фронт работы, аккуратно поворачивая его голову из стороны в сторону.  Благо обычная маггловская аптечка всегда есть в доме. Девушка усмехнулась своим мыслям, начиная обрабатывать раны Теодора. С ними он выглядел еще привлекательнее, чем раньше, потому что Грейнджер знала, что они получены из-за нее.
Кажется, Нотт не привык к подобного рода лекарственным средствам и был ошарашен болевым ощущениям после их применения, поэтому Гермиона немного подула на рану.
— Да, почти все лекарства в мире магглов плюс-минус щиплют или на вкус как блевотное оборотное.
Девушка хихикнула, когда Теодор скривился и продолжила заниматься своим дело. Ей было очень интересно, что сейчас чувствует парень перед ней… Лично у нее остались довольно смешанные чувства в отношении прошедшего “знакомства”. Радовало только одно — кажется, Теодор и Гарри вполне могут поладить. Самое большое отличие Поттера и Уизли было в том, что Гарри мог видеть в людях что-то помимо регалий, статуса, репутации и тех слухов, что о них ходили. Рон же в свою очередь был подвержен влиянию общества и чужого мнения, не видя дальше своего носа. Раз у Тео фамилия Нотт, значит у него автоматически должна быть метка на предплечье и дурная слава.
Гермиона с досадой закусывает губу и виновато смотрит на парня.
— Прости, я не предполагала, что они заявятся сюда… — Не успела она договорить свою мысль, как Теодор с довольным видом манит ее к себе и садит на колени. Даже будучи избитым, он все еще продолжал флиртовать с ней, смущая одной своей улыбкой. Руки парня по-хозяйски легли ей на бедра и Гермиона фыркнула:
— Неправда, это только вторая драка за всю мою жизнь, которая так или иначе касалась меня. Кстати, почему в тот день вы подрались с Иваном? Мы ведь так и не поговорили с ним…
Глядя на Тео в этот момент, девушка ощущала самый яркий взрыв своих эмоций. Ей было и страшно, и приятно, и возбуждающе. Страшно, потому что Нотту было больно, да и зная Рона, они могли переломать друг другу пару костей. Приятно, потому что за нее заступился парень ее мечты. А возбуждающе, потому что выглядел чертовски сексуальным с этими своими ранами. Склонившись к парню поближе, девушка нежно прошлась губами по его щеке, медленно скользя к губам.
— Спасибо тебе… — сказала она прежде, чем приникнуть к его рту, словно единственному источнику кислорода… без которого уже никак…

— Серьезно, Нотт, потому что тебе из-за меня досталось. — поморщив носик, отвечает Гермиона. Услышав ответ про драку с Иваном, девушка удивленно вскидывает брови и почти в тишину шепчет:
— Я ему дажа намека никакого не давала… откуда?
Однако, все ее рассуждения таят в поцелуе. Черт. Как же он умел возбуждать, просто словом, взглядом, касанием. Гермиона в жизни не могла подумать, что будет готова растечься счастливой лужицей на полу, в ногах у кого-то. Тем более Теодора Нотта. Однако, его настрой изменился. И поняла она это, когда услышала: “Бросила меня в душе с жестким стояком..” Кажется, сейчас последует особенное наказание за то, что поступила столь не по-человечески. Гермиона хмыкает, морально готовясь к тому, что ее отшлепают.
То, с каким придыханием Нотт сокрушается, заставляет девушку победно улыбаться. Он хочет ее. Всегда. Но сейчас особенно. Быть отмщенным — вот его коварный план.
— Посмотрим, как ты запоешь, когда я без лифчика начну ходить в школе. — хохотнула Гермиона и почувствовала, как Нотт скользит вниз по животу и тянется к джинсам. Она выгибается для него, смело потираясь задом о его пах, будто Тео не был сейчас заведенной бомбой. Девушке откровенно нравилось дразнить его и она уже представляла, как Нотт будет рычать, если его девушка выкинет что-то эдакое. И ей несдобровать, если ее выкрутасы заметит хоть кто-нибудь. Улыбаясь своим мыслям, Гермиона закинула парню голову на плечо, позволяя ему ласкать ее лепестки, играться с грудью и доставлять неслыханное удовольствие губами, скользя за ушком. Она прикрыла глаза, отдаваясь ощущениям и тому, насколько Теодор может быть нежным, если захочет, хотя сам играл на гране болевых ощущений. То оттянет сосок, то потеребит клитор сильнее обычного, то прикусит кожу на плече. Ему явно нравилась задница Грейнджер, поэтому он толкнул девушку вперед и нещадно отшлепал ее. Собственно, а Гермиона-то и не против. Ощущать его крепкую хватку на своей попе, было почти достаточно, чтобы почувствовать первые признаки удовольствия. Она застонала, выпячивая зад еще больше, но у Теодора были другие планы.
— Черт, Тео, — испуганно зашипела девушка, но была остановлена одним лишь требовательным взглядом зеленых глаз. Гермиона облизнула губы, желая в этот момент ощутить Нотта в себе, но парень медленно, но верно, спускался вниз.
— У-о-у! — почти закричала Грейнджер, когда волшебный язык Нотта начал скользить по ее другим, еще более чувствительным, губам, а затем ртом  всосал бугорок клитора. Запрокинув голову назад, от удовольствия, Гермиона тут же вцепилась в волосы парня, не позволяя ему отстраниться. Хоть он и не собирался. Парень явно упивался своей властью над ней, потому что когда она попросила вставить в нее палец — тот отказался, покачав головой. Гермиона без стеснения перед ним, захныкала от такой несправедливости, но потом вспомнила, что сама бросила его со стояком в ванной и прикусила себе указательный палец, чтобы заткнуться.
Разрядка пришла довольно быстро и девушка несколько раз конвульсивно вздрогнула. Нотт только и успел, что привстать на локтях, когда Гермиона зарычала на него и за долю секунды заставила его перевернуться на спину, и ела сверху.
— Ты просто маленький гад, — шептала она ему между пылкими поцелуями, которыми терзала его губы. Грейнджер смело скользила своими лепестками вдоль его члена, обильно смазывая его смазкой, но так и не позволила войти. — Это проучит тебя, отказывать мне…
Укус последовал молниеносно. Гермиона ухмыльнулась тому, с каким остервенением Нотт пытался поймать ее зад руками, а она все не позволяла этого сделать, крепко хватая его за предплечья и сопротивлясь. В какой-то момент девушка насадилась на головку члена, но тут же позволила ей выскользнуть. Теодор был вне себя от злости и Гермиона прошлась влажным языком от его ключиц, по щее и к ушку, дерзко прикусив мочку уха.
— Скажи, что тебе нравится, как я балуюсь с тобой…
Не заметить ту искру, с которой горели его глаза — было просто невозможно. Гермиона победно улыбалась, еле уловимо потираясь грудую о его грудную клетку и продолжала пытать парня еще несколько минут прежде, чем он не выдержал…

Отредактировано Hermione Granger (2024-02-19 22:18:53)

Теодор Нотт. Что на самом деле знала о нем Гермиона? Отбросив те факты его биографии, которые доступны другим. Сейчас нужно вспомнить те, которые могла заметить только она, постоянно пытаясь коснуться его души. Он любит сигареты с вишней. Весьма сдержан, но в его глазах всегда можно заметить, как пылает огонь. Любит манипулировать людьми, но лишь для того, чтобы знать их следующий шаг. Это дарит ему ощущение безопасности. Верный, как чертов пес. Саркастичный, до зубного скрежета и безумного хохота. В зависимости от ситуации. Упрямый, но с ней почему-то готов идти на уступки. Блядски умен. Он преуспеет во всем, что можно только ему поручить: построить корабль, выучить странное заклинание в идеале или создать мифический бордель в каком-нибудь захолустье для прикрытия. Будет сделано в лучшем виде. Черт, а как он умел любить? Грейнджер не могла от него отвести взгляда, когда парень молебно просил признать ему снова.
В ушах набатом звучали его слова: “ты нужна мне”. Наверное, это самое приятное, что Гермионе когда-либо приходилось слышать. Мурашки по коже побежали тройне сильнее, чем от любых пошлостей или комплиментом. Пусть даже и из его уст. Поцелуй дает ей забыть в его объятиях. Властный, требовательный, дерзкий. Хочется Нотта еще теснее к себе, еще ближе, хотя некуда.
— Я люблю тебя, Тео. — шепчет она, когда Нотт вдалбливается в нее с новой силой. Настолько, что искры из глаз. Каждое его движение отзываете экстазом в теле, ноги дрожат и чувство наполненности растекается патокой по всему организму. Гермиона извивается, подмахивает бедрами, запрокидывает голову, отчаянно встречая губы Теодора и буквально через мгновение ее накрывает оргазм. Любимые губы мажут по лбу и он финиширует буквально через несколько фрикций, накрывая ее своей тяжестью словно самым мягким одеялом в мире.

Гермиона проснулась первой в объятиях Нотта, который как маленький котенок прижался к ее боку и сквозь сон мило улыбался. Было интересно узнать, что ему сниться, но пользоваться легелименцией, когда человек находится в самом беспомощном состоянии — кощунство. Девушка аккуратно перевернулась и некоторое время просто любовалась им, тихонько пальчиками вырисовывая узоры на его плече. Поправила челку, которая щекотала ему нос и оставила легкий поцелуй на лбу прежде, чем юркнуть из его объятий и пойти в душ.
В ванной у Гермионы было много времени, чтобы подумать о том, что с ней происходит и что она по этому поводу чувствует. И пришла к выводу, что абсолютно счастлива, даже несмотря на ссору с Роном и любые другие последствия, которые может нести связь с сыном Пожирателя смерти. Теодор умудрялся заставить ее улыбаться даже в самые хреновые дни, смешил, был всегда рядом и именно из-за него сердце билось чаще. Наконец девушка смогла принять тот факт, что теперь они пара. От одной мысли о том, что ее парень спит в соседней комнате в ее квартире, Гермиона глупо захихикала. Абсолютное счастье.
Переодевшись, она схватила свой плеер с наушниками и пошла готовить ужин, если верить часам, которые показывали почти пять вечера. Поставив себе новый альбом Red Hot Chili Peppers и начала старательно думать о том, что бы приготовить, с учетом почти пустого холодильника. Тосты стали самым верным решением. Через минут пятнадцать она почувствовала руки на своей талии и вздрогнула, когда Нотт подошел сзади.
— Садись кушать, мужчина, — пригласила Гермиона, пытаясь выкрутиться из хватки парня, чтобы не спалить и так уже многострадальный хлеб. Улыбка расплылась на ее лице от того, как любимые губы скользнули по ее шее и он усмехнулся ее обращению. Теодор налегает уже на имевшиеся тосты и что-то там ей говорит, но настроение было только пританцовывать под Californication. Парень не выдерживает, подходит к ней и вытягивает один наушник, пытаясь его всунуть себе в ухо. Гермиона цокает и улыбается, помогая ему. Маггловская музыка могла не прийтись Нотту по вкусу, но это сосредоточенное выражение лица, с которым он вслушивался — стоило того, чтобы попробовать.
— Как тебе? — глядя на него снизу вверх, девушка протягивает к нему руку и перехватывает его ладони, медленно начиная двигаться. Кажется, Теодору нравится. То ли танец, то ли песня. Он крутанул Гермиону вокруг своей оси и прижал спиной к себе. — Может быть когда-нибудь мы сходим на какой-нибудь концерт…  Правда, мой музыкальный вкус взращивал отец, так что не жди нечто спокойное и популярное.
Девичий смех разносится по комнате и Гермиона продолжает двигаться в его объятиях.
— Когда нам нужно возвращаться?